 |
| Лавут |
В конце 1989 года, когда так называемая «перестройка» набирала обороты, но СССР и все его доблестные институты (КПСС, КГБ и т.д.) еще были в силе, на доброй старой кухне замечательного человека Александра Павловича Лавута была восстановлена Московская группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений.
К этому времени от советского правозащитного «диссидентского» движения осталось немногое. Мало кому известно, что сразу после «воцарения» в конце 1982 года Генеральным Секретарем ЦК КПСС кагебешника Андропова властями была взята установка на полное уничтожение не только диссидентской оппозиции, но и всех ее проявлений в любом виде. Повально арестовывали, высылали за границу, изымали на обысках уже не только самиздат, но даже продукты из холодильников.Я свидетель тому и помню, как кагебисты прямо заявляли об этой «чистке» на обысках и при арестах. Хельсинкскую группу, работавшую почти в подполье, уничтожили в то же время, пересажав и выслав даже женщин. Таким образом, "перестройка» началась фактически на обломках, на кладбище людей и идей, ее же, «перестройку» эту и предвосхитивших.
Когда новый генсек Горбачев выпустил в начале 1987 года из лагерей и ссылок политзаключенных, некоторым из них было трудно воспринимать новую реальность. В Москве шли бурные собрания и митинги. Никто из неведомых новых «демократов» ничего не знал о предыстории «перестройки», в которой теперь они приняли столь активное участие. На старых правозащитников смотрели как на героев, но все же именно «старых». Остро чувствовалось отсутствие преемственности. Совершенно не был востребован «диссидентский» опыт - как практический (непосредственная защита прав человека, мониторинг «Хроники текущих событий» и т.п.), так и теоретический - огромный, накопившийся с начала 60-х годов «самиздат». Создавалось ощущение отчужденности от новой ситуации, от фактически другой страны, стремительно двигавшейся в неизвестном направлении и не желавшей оглянуться назад.
В такой обстановке в 1989 году и возродилась Московская Хельсинкская группа, а я был избран ее "координатором" - термины "руководитель", "директор", даже "председатель" тогда не воспринимались.
К возрождению и стартовой работе МХГ приложили много сил все те же бывшие зеки: Виталий Чеверев, Михаил Алексеев, Леонид Колеватов, Лев Тимофеев
Первые же акции МХГ привлекли внимание многих новых правозащитных организаций. Прежде всего, до регистрации МХГ, это «квартирные» семинары Льва Тимофеева (еще под острым наблюдением КГБ).
Затем, в 1990 году, первая в истории России (тогда СССР) Международная Конференция правозащитников - съезд Хельсинкской Федерации в Москве. На Конференции была даже жена экс-президента США госпожа Картер.
Затем, в 1990 году, первая в истории России (тогда СССР) Международная Конференция правозащитников - съезд Хельсинкской Федерации в Москве. На Конференции была даже жена экс-президента США госпожа Картер.
.jpg) |
| Г-жа Картер, я, Тимофеев |
Через несколько дней этот отчет был передан всем делегациям стран-участниц СБСЕ на их Совещании по человеческому измерению в Москве.
Наконец, Московская Хельсинкская группа приступила к выполнению, может быть, самого заметного своего проекта - серии просветительских тематических семинаров под руководством Ларисы Иосифовны Богораз. Особенностью семинаров было то, что они проводились в разных городах, привлекали множество заинтересованных людей и организаций. Результаты семинаров издавались в виде сборников и широко распространялись. В сборниках публиковались все выступления участников семинаров. Опыт передавался активно, но ненавязчиво. До сих пор эти сборники актуальны и читаются с интересом.
Наконец, Московская Хельсинкская группа приступила к выполнению, может быть, самого заметного своего проекта - серии просветительских тематических семинаров под руководством Ларисы Иосифовны Богораз. Особенностью семинаров было то, что они проводились в разных городах, привлекали множество заинтересованных людей и организаций. Результаты семинаров издавались в виде сборников и широко распространялись. В сборниках публиковались все выступления участников семинаров. Опыт передавался активно, но ненавязчиво. До сих пор эти сборники актуальны и читаются с интересом.
И все же нельзя было оставить без внимания новые, развивающиеся правозащитные группы. Многие из них обращались в МХГ за поддержкой, но далеко не всегда можно было помочь коллегам. В то же время уже было очевидно, что в Москве (и не только!) складывается некая общность: новые правозащитные организации все чаще встречаются между собой, специализируются по своим темам, устанавливают рабочие контакты друг с другом, стихийно вырабатывают какую-то внутреннюю и внешнюю политику действий и т.д. Более того, практика показывала, что существуют общие для всех организаций, но пока не вполне понятные законы их развития. Общими были и трудности - практически ни у кого не было ни оргтехники, ни помещений, ни средств для оплаты специалистов.
 |
| Дима Леонов, Мемориал |
Видимо, они думали, что объединение независимых правозащитных организаций - провальное дело. Что-то вроде принудительного колхоза.
Я доказывал, мотивировал, объяснял, в конце концов убедил некоторые «тематические» правозащитные организации - по зекам, психиатрии, инвалидам, солдатам и т.д. - объединиться не на «идейной», а на «физической» основе. Предполагалось иметь общее помещение, некоторые службы, бухгалтерию, например, что будет дешевле! И обращаться сподручнее к властям не только от имени одной правозащитной группы, а сразу от многих. Коллеги по МХГ проект этот поддержали. На словах.
ЦЕНТР
ЦЕНТР
Летом 1991 добился встречи с приснопамятным Станкевичем. Помогла его секретарша, красивая и умная Поллыева. Показал ему подписной лист, в котором пятнадцать (!) лидеров правозащитных организаций дают мне право вести переговоры с властями о поиске и получении единого помещения для их работы. Для "Центра по правам человека" как сходу придумал. С порога заявляю, что все уполномочившие лица находятся в коридоре, и могу их немедленно пригласить для большого совместного разговора: блеф во благо. Станкевич испугался: «Нет, нет... Не надо всех приглашать...». Ведь Станкевич участвовал после августа 1991 года в «разгроме» ЦК ВЛКСМ. А это была не шутка - пять зданий в самом центре Москвы, рядом с бывшим ЦК КПСС! По слухам хотел там какой-то Общественный Центр сделать.
Договорились. Немедленно бросился к моим друзьям, тем самым лидерам правозащитных организаций, которые и доверили вести переговоры, с радостной вестью: можно переселяться с кухонь! Обещали нам целый этаж, а в результате увидел лишь 5 (пять!) комнат. На пятнадцать организаций! А ведь по нашему плану в Центре должны были быть: библиотека, приемная для населения, множительный центр, конференцзал, склад для гуманитарной помощи и т.д. Ходил со смотровой, видел собирающих свои манатки комсомольцев, всюду грязь, бумаги летают, много пьяных... Но тут вдруг срочное приглашение на международную конференцию!
Остров Крит
Центр по правам человека еще не заселил своих комнат, когда, весной 1992 года меня и Андрея Прибылова пригласили на остров Крит.
Тогда еще русские демократы были иностранцам в диковинку и в радость, поэтому нам простили нищету и плохой английский.
Денег не было, с работ государственных нам пришлось уйти, ибо подготовка Центра отнимала все силы и время. Надо было ехать, попробовать сэкономить на суточных, чтобы дотянуть до старта Центра, хотя мы плохо представляли откуда возьмутся деньги на жизнь потом.
Приехали в город Афины. Комната в гостинице маленькая, душ и сортир - не развернуться. Два дня ждем паром на Крит. С собой было немного колбасы и бульонные кубики. Голодно. В афинском парке на деревьях и в траве валяются настоящие апельсины. Под лавкой черепахи шуршат, жрут эти самые апельсины.
Вечером отвезли на огромный паром-город. Тут оказалось, что нет грузчиков, а иностранцы не любят ручной работы. Стал таскать коробки какие-то, грузил на нижнюю палубу, потом караулил. Всю ночь плыли на Крит, подружились с Мачеком из Польши. Хороший он парень, но уж больно быстро напился. Как будто он таскал коробки, а не я. Понес его в каюту, а навстречу билетный контроль, пятеро толстых греков наступают с большими щипцами-компостерами. Коридор паромный узок, не убежишь с поляком на плече? Православные, я русский, вот мой билет, а это - поляк. Отпустили без боя. Принес товарища в нашу тесную как в «столыпине» каюту. Приятель задвигался, открыл чемодан, а там четыре бутылки водки «Выборова». Стал он их пересчитывать, но все сбивался. Соседи с полок головы свесили.
- Давай-ка, братец, одну на стол - проще будет считать.
- Не дам. Это подарок на остров Крит.
- Да когда он еще будет этот твой остров, а здесь в каюте нас четверо - уважь людей.
- Не дам.
- На тебе пять долларов (а бутылка тогда от силы два стоила), дай сюда пузырь и сам с нами выпей.
- Не дам ... естем подарок…
- А десять долларов?
- Нннет, - с неуверенностью.
- А полтинник не слабо?
- Н-н-ет... (уже страдальчески).
- Так возьми ж ты сотню! (все, что у меня было).
Полез он было в чемодан, но вдруг отпрянул:
- Нет! Нет!!!
Соседи засмеялись…
Когда приплыли, поместили нас в маленькую гостиницу мест на двадцать. Других жильцов не было. Домик рядом с морем, пляж галечный, вода холодная. Немедленно полез в воду - быть на Средиземном море и не окунуться!
Хозяйка нашей гостиницы - пожилая тетушка, ее муж - инвалид войны. Люди замечательные, но ни по-русски, ни по-английски не говорят. Помог хозяюшке починить посудомоечную машину, которую до того никогда и не видел, какие-то лампы, приемники, еще что-то. Она благодарила, удивлялась, что русские такие рукастые.
 |
| Первая болезнь.Помогает посол далай-ламы |
Границу в Шереметьево пересекал желтый и неустойчивый. Даже пограничники заметили. Дома перепугались, вызвали скорую. Приехали нетрезвые веселые мужики в несвежих же халатах, дали таблетки, сказали, что сейчас все врачи бастуют и уехали. Еще через день стало совсем худо. Снова скорая, но фельдшер был помоложе и трезвый. Увез в больницу, а там никого - больных выписали, врачи разошлись - забастовка! Все же нашли кого-то (опять не очень трезвого), сделали анализ крови. Посмотрели анализ - немедленно на операцию!
- Какая операция!? У меня завтра Станкевич! Надо срочно помещение получать!..
- У всех Станкевич...Жить - хочешь?
- Да, неплохо б...
Повезли на каталке... очнулся в гулкой черноте, надо мной баба бормочет безносая: "Дай десять рублей, дай..."...вот оно как там.
Оказалось, один в палате, а уборщица та спасла, ходила за мной.
Через неделю забастовка кончилась, стала палата наполняться печальными мужиками - все горюют, операций боятся. Послали за водкой - тогда в ларьках даже спирт был, а я ж после операции. Иду по больничному двору в халате, за живот держусь. Старая собака подошла и укусила за зад. Стал ее ругать - я ж свой, больной. Пришел, отдал бутылки, мужики сразу свалились, а на следующий день на обходе все врачи удивлялись - что-то палата повеселела, никто уже не горюет..
А у меня был какой-то сложный аппендицит. Отрезали не только его, но что еще, не сказали, а я постеснялся спросить – с виду, вроде, все на месте.
Не знал, что смерть так близка...
Жаль, конечно, что Грецию не повидал, но хорошего понемножку да и пора опять в бой, пора въезжать Центру в бывшее центральное комсомольское здание, а ныне - Российский общественно-политический центр.
РОПЦ
 |
Главный демократ Моссовета Станкевич хотел, но все никак не мог отбить у комсомольцев пять их главных зданий в центре Москвы.
Тогда, вместе с крутившимися возле него молодыми политологами, Станкевич и придумал РОПЦ как общий дом для разных партий, движений и другой общественности. Такая идея совпадала с моей, но замах Станкевича был шире - не только для правозащитников общий дом, а для всех общественных организаций, имя которым в то время было - легион. Поэтому нашему Центру по правам человека предложили лишь несколько комнат в небольшом трехэтажном доме по Лучникову переулку. Это, если слева обойти главное здание ЦК ВЛКСМ, которое Станкевич так и не сумел захватить.
Странное это было ощущение, когда мы, «кухонные» правозащитники, заселяли осенью 1992 года знаменитые в кабинеты ЦК ВЛКСМ по Лучникову переулку. Было что-то символичное, историческое в этом переселении, была некая надежда, что закончен период гонений, отчуждения наших людей от общепризнанных мировым сообществом прав. Во многом это впечатление оказалось обманчивым: на смену одним проблемам пришли другие - финансовые, организационные. Мы шли вслепую, учились на ходу, принимали до 12 тысяч человек в год, но ничего бы не смогли без слаженной нашей команды: Андрея Прибылова, Владимира Раскина, Натальи Таубиной, Бориса Альтшулера и многих других. Мы были одной семьей, и уже в 1997 Московский исследовательский Центр по правам человека отметил свою первую «пятилетку». Ассоциация живет, совершенствуется, а главное - по-прежнему бескорыстно помогает тем, кто в этой помощи нуждается.
Это уже другая история. Она изложена в нашем сборнике и груде других изданий, бумаг, материалов, а пока продолжим.
Вот и попал тогда наш Центр - союз правозащитных организаций - в полную зависимость от РОПЦа как главного хозяина здания. Мы стали обычными нанимателями среди прочих, заселившихся рядом коммерсантов, и обязаны были платить несколько сот долларов за один кв. метр в год. А у нас этих самых метров – 150! Тут уж не до общественной приемной, не до библиотеки вожделенной, не до зала и семинарских классов. Как жить, ответьте!?
Не было доверия к Станкевичу и его политологам, а тут еще нашли они какого-то Скоповского, поставили директором РОПЦа.
Да и кто он, этот самый Скоповский, откуда, «и где свой крест мальтийский получил - неведомо…». Пытался я объяснять, что наш Центр «круче», что именно на нашей работе и прыгнули во власть сами эти новые демократы-политологи. Напоминал им со злости какими они жополизами были до перестройки – все бестолку. Они раздражались, уходили от разговора, а я никак не мог понять, что им все-таки нужно? Ведь вполне было ясно, что они - временщики
Станкевич, конечно же, быстро забыл о своем детище. За него все решал хитрый Скоповский - кого поселить, куда и на каких условиях. РОПЦ так и не стал Домом Демократии, местом, куда можно было бы прийти, принять по желанию и на свой выбор участие в реальной работе на благо страны и людям. И хотя мы выступали мощной объединенной командой, с РОПЦем сразу же возникли напряженные отношения. От них за версту несло советско-торгашеским духом. Вокруг нас суетились бывшие комсомольцы, а теперь коммерсанты. Они таскали коробки с сигаретами, компьютерами, другим барахлом, платили «за аренду» непонятно кому, сколько и как. Товарищ Скоповский руководил этим бедламом из отдельного здания в том же Лучниковом переулке. В его «дирекции» были сплошь отставники-военные, да те же комсомольцы.
В 93-м Скоповский ушел в бизнес.
Странное это было ощущение, когда мы, «кухонные» правозащитники, заселяли осенью 1992 года знаменитые в кабинеты ЦК ВЛКСМ по Лучникову переулку. Было что-то символичное, историческое в этом переселении, была некая надежда, что закончен период гонений, отчуждения наших людей от общепризнанных мировым сообществом прав. Во многом это впечатление оказалось обманчивым: на смену одним проблемам пришли другие - финансовые, организационные. Мы шли вслепую, учились на ходу, принимали до 12 тысяч человек в год, но ничего бы не смогли без слаженной нашей команды: Андрея Прибылова, Владимира Раскина, Натальи Таубиной, Бориса Альтшулера и многих других. Мы были одной семьей, и уже в 1997 Московский исследовательский Центр по правам человека отметил свою первую «пятилетку». Ассоциация живет, совершенствуется, а главное - по-прежнему бескорыстно помогает тем, кто в этой помощи нуждается.
Это уже другая история. Она изложена в нашем сборнике и груде других изданий, бумаг, материалов, а пока продолжим.
Вот и попал тогда наш Центр - союз правозащитных организаций - в полную зависимость от РОПЦа как главного хозяина здания. Мы стали обычными нанимателями среди прочих, заселившихся рядом коммерсантов, и обязаны были платить несколько сот долларов за один кв. метр в год. А у нас этих самых метров – 150! Тут уж не до общественной приемной, не до библиотеки вожделенной, не до зала и семинарских классов. Как жить, ответьте!?
Не было доверия к Станкевичу и его политологам, а тут еще нашли они какого-то Скоповского, поставили директором РОПЦа.
Да и кто он, этот самый Скоповский, откуда, «и где свой крест мальтийский получил - неведомо…». Пытался я объяснять, что наш Центр «круче», что именно на нашей работе и прыгнули во власть сами эти новые демократы-политологи. Напоминал им со злости какими они жополизами были до перестройки – все бестолку. Они раздражались, уходили от разговора, а я никак не мог понять, что им все-таки нужно? Ведь вполне было ясно, что они - временщики
Станкевич, конечно же, быстро забыл о своем детище. За него все решал хитрый Скоповский - кого поселить, куда и на каких условиях. РОПЦ так и не стал Домом Демократии, местом, куда можно было бы прийти, принять по желанию и на свой выбор участие в реальной работе на благо страны и людям. И хотя мы выступали мощной объединенной командой, с РОПЦем сразу же возникли напряженные отношения. От них за версту несло советско-торгашеским духом. Вокруг нас суетились бывшие комсомольцы, а теперь коммерсанты. Они таскали коробки с сигаретами, компьютерами, другим барахлом, платили «за аренду» непонятно кому, сколько и как. Товарищ Скоповский руководил этим бедламом из отдельного здания в том же Лучниковом переулке. В его «дирекции» были сплошь отставники-военные, да те же комсомольцы.
В 93-м Скоповский ушел в бизнес.
За ним пришел Сатаров. Удивительный товарищ! – со всеми и по любому поводу он умел говорить так, что с ним нельзя было не согласиться. Зла никому не делал, добра, правда, тоже, но душа-человек. Быстро ушел в помощники Ельцину, а на свое место позвал еще более душевного Салмина, члена Президентского Совета с мягкой и теплой ладошкой.РОПЦ проявлял все большую агрессивность - поднимал расценки, угрожал выселением и почему-то требовал отчетов о работе.
История отношений РОПЦа и Центра по правам человека - целая эпопея. Образцовый пример схватки реальных и липовых «демократов». У меня накопилось несколько папок переписки с ними. Сейчас, почти отстраненно просматривая эти бумаги, я поражаюсь не столько бюрократизму этих чиновников, сколько вполне явственно проступающему отсутствию у них даже инстинкта самосохранения - ведь каждая их бумага подписана конкретным лицом, может «войти в историю» как прямое доказательство их безнравственности и цинизма.
Даже г-н Г. Сатаров, в общем-то, неплохой человек, повел себя более чем странно, например, в таком эпизоде.
Однажды я довел РОПЦ до кипения своими требованиями дать дополнительные помещения для приема граждан. В самом деле, только Комитет солдатских матерей принимал сотни людей в день. А в Центре было более десятка правозащитных групп! Все жалобщики и страждущие толпились в узком коридорчике. Пройти в кабинет было иногда просто невозможно. Шум, гам, крики, слезы... «Вся боль России – здесь», - говорили люди. Вот и дожимал я хозяев РОПЦа, чтобы добавили помещений. Лучше всего, если бы выделили пару-тройку комнат с отдельным входом. РОПЦевцы могли бы это сделать, но с непонятным упорством отказывали из месяца в месяц, из года в год. А я все писал, ходил, доказывал. И когда Г. Сатаров вдруг стал помощником Ельцина и уселся в Кремле, мне показалось, что забрезжила надежда.
К этому времени отношения с Салминым напряглись до предела. Он перестал отвечать даже на вполне официальные и сдержанные письма, а возложил это на своего заместителя отставного генерала Олега Вишневского. Тот сразу же невзлюбил наш Центр и особенно Комитет солдатских матерей, что неудивительно для военного: «покрывают тут дезертиров...». И еще Вишневский был очень обеспокоен проблемой происхождения наших денег. При первом знакомстве вдруг спросил меня как поймал: «А откуда у вас...деньги!?!». Я стал объяснять про фонды-гранты. Он обрадовался моему признанию: «..так деньги с Запада?..», заулыбался – расколол демократа. Когда отношения совсем закипели, я вспомнил, что хозяином РОПЦа был когда-то Сатаров, позвонил ему в Кремль, попал на его помощника (помощника помощника Президента!) пугливого Торшина. Тот долго готовил встречу в Кремле - забил стрелку Салмину и нам у Сатарова. Чтобы Сатаров арбитром был. Все это время не оставляло чувство ирреальности, маразма происходящего - прошу-то ерунду, чего упираются? Неужели для них это столь важный политический вопрос - помешать нам вести прием людей, не дать развернуть работу?
Прихожу в Кремль в назначенное время. То есть не в сам Кремль, а к Спасской башне. А как еще в Кремль заходить по делам, я не знал. Вон Веничка Ерофеев - тот вообще не мог до Кремля добраться, как ни стремился...
В Спасскую башню меня не пустили, сказали, что надо зайти справа. Но справа был Мавзолей Ленина. Неужели туда? Но объяснили, показали неприметную дверь за углом. Там проходная, охрана с металлоискателями. Показываю сумку, выворачиваю карманы. «А это что?!» Как что, говорю, баллончик газовый, не видите, что ли?... Удивились, потом забеспокоились, стали звонить куда-то. Слышу бубнят: «..да-да, баллончик…газовый баллончик...на прием...записан». С той стороны телефона тоже поражены, не знают что сказать. Наконец, сообразили, оставили опасность у себя на вахте.
Потом пошел по коридорам просторным. Кабинеты - поля футбольные, не чета нашему Центру с его жалобщиками-инвалидами, посетителями докучливыми. А какая собственно, разница, думал я, блуждая в дворцовых коридорах, что - у иностранцев теснее? Вот, вспоминаю, был в американских аппартаментах. Говорил с их товарищами, «принимающими решения» и с «советующими принимать решения». Что, легче было? Четкое ощущение - одна команда. Всем им, в общем-то, начхать на наши проблемы. Ведь и американцы на мое робкое предложение обсудить недостатки их любезной помощи, улыбались (они всегда улыбаются): «Не надо ничего обсуждать. Кто платит, тот заказывает музыку?» А я на то сдуру: «Это какую ж музыку вы нам заказали? Похоронную!?». И сразу по глазам их увидел - покойник. И точно! - сразу стало труднее работать. ...
Пришел к Сатарову. А там уже друзья - Борис Альтшулер - председатель нашего Правления и Валя Мельникова - член Правления от ее Комитета солдатских матерей.
Сатаров за своим начальственным столом, мы за гостевым. Напротив нас тов. Салмин, сама любезность, и тов. Вишневский, несгибаемый танкист. Разговор был бредов и чудовищен. Сатаров даже разгневался на РОПЦевцев: «Вы же обещали!» и пр. Спор сводился к какому-то мелкому обмену какими-то комнатами, как я ни настаивал на принципиальном вопросе: нужна или нет в России Общественная Приемная для страждущих справедливости.
Но сразу стало казаться, что Сатаров и Салмин заодно, а спор между ними разыгран. Вдруг Салмин тихо достал какие-то бумажки и стал осторожно пододвигать их Сатарову. Вот, говорит, они на нас жалуются, а нам, как видите, жалуются на них - не все у них в порядке… У меня реакция замедленная, надо все обдумать и взвесить, а Борис, смотрю, сходу вздулся от негодования: «Что это Вы делаете?! У нас же с вами, договор о решении всех споров сначала между собой, а вы нам этих бумаг даже не показывали, прежде чем сейчас передавать Сатарову!» Салмин, блондин, покраснел, чернявый Вишневский - нет. Да и я, признаться, мало чего понял, потому что Сатаров никак не отреагировал. Как будто бы Борис и не заявил открыто Салмину о его пакости.
Опять тупик, думал я, уходя с друзьями, оглянулся, увидел их кремлевскую братию смеющимися...
Интересно, отдадут ли баллончик? Или запишут в компьютер как вероятного террориста?
Наш Центр был «у них» гвоздем в известном месте. Все организации Центра изначально были направлены на прямую помощь людям - вели массовый прием граждан, бомбардировали власти письмами и предложениями, вели неприятную чиновникам агитацию и пр., но никогда не были «экстремистами» и всегда выражали готовность к диалогу. Это обстоятельство, а также своего рода «историческая преемственность» Центра по правам человека от доперестроечных правозащитников оберегали нас от прямых атак властей, но вызывали у них тихую злобу. Да и где находился наш Центр! Фактически на Старой Площади, рядом с Конституционным Судом, Администрацией Президента - до Красной площади рукой подать. Уже одно это место давало себя знать. Даже телефоны нашего Центра и чиновников Ельцина начинались с одинаковых цифр: 206-...
Многие люди, ходоки по своим жалобам, часто путали приемную Ельцина и нашу Общественную Приемную. Пришлось познакомиться и с тамошними чиновниками. Среди них, кстати, были и вполне нормальные, порядочные люди. Мы договорились, чтобы если уж работаем порознь, то хотя бы не будем гонять людей по кругу, адресовать их возможно точнее.
Но не только комсомольским и кпэсэсовским духом был пропитан воздух. Лубянка-то рядом, за углом.
Лубянка
.jpg) |
| С Таубиной и лагерной табличкой |
Ситуация обычная, я вздохнул и стал соображать как бы реально помочь человеку, а не морочить ему голову. Кажется, что-то нашел, помогли мужику...
В другой раз они заявились целой командой, четверо. Прошли в комнату прямо к столу, помахали своими удостоверениями. У нас в комнате еще пять человек - не жировать же мне одному как в госконторе. Чекистам было не с руки говорить при всех, попросили с ними «выйти».
Попрощавшись горестно с соратниками, повел их в коридор, а там целая толпа посетителей. Завел я гебешников, заметно огорченных такой гласностью, в коридорный тупик, мол, вот тут самое место. Они говорят, что вот сейчас в Москве взрывы везде, опять чеченцы, а у вас здесь эти самые чеченцы бывают, и как бы чего не вышло...
И опять я огорчил служивых, что не испугался против их надежд, а сказал шепотом и с оглядкой, что не только чеченцы и русские здесь (ткнул себя в грудь), но даже евреи бывают… Они было в обиду, но я стал уже всерьез им выговаривать: идите к нашим солдатским матерям в комнату, посидите хоть час, если с ума не сойдете на приеме. К ним со всей России народ идет, и русские, и чеченцы и все, кому худо. Никаких тайн у нас нет, национальность у людей мы не спрашиваем, а стараемся им помочь. Вот и вы бы, чем ерундой заниматься, искали бы настоящих бандитов, а не по общественникам шарили... Много чего наговорил. Надо отдать им должное, извинились - начальство, мол, посылает, мы ни при чем, чувствовали себя как бы неловко, но знаем цену их стыда. Пригласил их бывать почаще, дал свой телефон.
Этот визит напомнил - надо было идти туда по своим делам. То есть за своим «Делом».
Дело мое хранилось где-то в одном из многочисленных их домов за главным зданием. Специальную дверь в стене прорубили для реабилитированных, тех, кого, как оказалось, неправильно когда-то посадили. Нашел их телефон, позвонил, договорился о встрече.
Встретил парень чуть моложе меня. Общается вежливо, доброжелательно, по-простому. Так и так, говорю, хочу свое Дело взять. Ответ: приходите через столько-то дней. Пришел. Парень вынес мои четыре тома и говорит, чтобы я отметил те страницы, которые хотел бы взять с собой. Я говорю - это же судебное дело, а где же мои оперативные дела со слежкой, стукачами и пр.? Он заулыбался - не положено. Ответ знакомый. Присел на корточки (столов не было в их предбаннике), стал отмечать галочкой страницы. Чекист забеспокоился, попросил не слишком много отмечать, мол, ксерокс у них барахлит, краски для него нет... да еще есть в деле нехорошая и по сей день страница, которую не надо копировать и подписанная Трофимовым... Своего-то бригадира следователей Трофимова я помнил, но не сразу сообразил, что он тот самый мой Трофимов, которого как раз главным гебешником по Москве поставили, как Черкесова в Питере на радость моим тамошним друзьям-зекам. Знаешь, говорю, давай я унесу все четыре тома, только за рюкзаком схожу - тут рядом. Сам откопирую, что мне надо, а тебе обещаю подпись Трофимова не копировать. Чекист оглянулся, вздохнул, рукой махнул, я, говорит, Вам верю, но скажите, почему нас все так не любят? Я задумался... Потому, отвечаю, Владимир Иванович (или Иван Владимирович, неважно – у них там все такие), что еще работают у вас те, кто по уши в нашей крови. А те, что на пенсии, пусть кур на дачах разводят или в мафию идут - сейчас это модно.
Ты мне лучше вот что скажи: сам-то зачем в ГБ пошел, и можешь ли начальству дать совет очистить вашу контору?
Вздохнул молодой и признался, что в КГБ пришел по романтике - ловить шпионов, а «чистить» КГБ не дорос. Вот и извиняется теперь перед теми, кого не сажал...
Потом мы с ним в метро случайно встретились.
Оказалось, живем рядом.
Обстановка
В тюрьме лучше видно где друг, а где враг. Бывает, не так мент страшен как сокамерник.
Началась перестройка, грянула демократия, выросли на улицах ряды ярких ларьков. Под стать им митинги и демонстрации. У микрофонов новые горластые «демократы». Коммунисты попрятались, а фашисты еще не развернулись. Старые «диссиденты» говорили умные и дельные вещи, но делали это плохо - шепелявили, чмокали, запинались. Толпа их не воспринимала. Ельцин, в точности как и Горбачев, брал себе в советники тех, кого понимал как секретарь обкома. Активная часть общества странно разделилась на затаившихся и напуганных коммунистов-фашистов-квазипатриотов, бойких демократов-политологов, стремящихся поскорей искупить свое соглашательство в брежневское время, и все остальных, очень разных. На этом фоне отсидевшие свое правозащитники мало кому нравились, а сейчас, в конце 90-х, вообще вызывают злобу и раздражение толпы.Именно правозащитники-шестидесятники были в застойные времена главной оппозиционной силой. Лагерная система советских республик - СССР - развалилась. Некоторые республики сразу же превратились в те же лагеря, только управляемые местными начальниками, без оглядки на Москву. А Россия, мало того, что огромна и потому неуправляема, но получила столько свободы, что никак не могла ее переварить вопреки или благодаря Ельцинским щедротам. Россияне оказались как зеки (почему «как»?), неожиданно выпущенные на свободу. Легко представить, что было бы, если б нашу, например, политзону на северном Урале, вдруг распустили, а зекам показали ближайший лес - живите, мол, обустраивайте свою Россию. Больше половины вымерло бы в одночасье. Где привычные нары, баланда, работа на промзоне, ларек, баня и кино по воскресеньям? Народ-зек стал вдруг свободным и... помер. Но вряд ли из этого следует необходимость дозированной, постепенной свободы, к которой Солженицын призывал еще вождей Советского Союза. Очевидно, что все сегодняшние невзгоды это плата за старые грехи, а не от чекистов-заговорщиков, хитрых олигархов. Обидно, что неглупый, в принципе, Горбачев хамил академику Сахарову и опирался на тех, кто чуть не сожрал его и страну заодно в 91-м. Ельцин с поразительным упорством повторяет его ошибки, лихорадочно меняет свое окружение, а остается все тот же паноптикум. Шесть лет тесно работая с его «администрацией» я насмотрелся всякого. Россия вовсе не оскудела талантами, но кто же там у них из года в год формирует такую команду, что любое толковое начинание, любая здравая идея тонут и глохнут!?
Вот и наш Центр. Сколько я ни убеждал, ни просил, ни доказывал властям и городским и федеральным важность и необходимость прямой помощи людям в такое тяжкое время - все бестолку. А надо было не Жириновского раскручивать, не Аум-Синрике помогать, не афганцам, спортсменам и церкви льготы на водку и курево давать, а помогать старому, доброму, проверенному правозащитному движению. Я знал как это делать, просчитывал до мелочей план развития, писал безответные записки властям нашим и западным…
С самого начала «перестройки» власть стремилась не допустить участия правозащитников в реальной работе по, как раньше говорили (а сейчас уже не говорят), «развитию демократии, гражданского общества и правового государства». Новые власти - бывшие коммунисты и комсомольцы «с человеческим лицом» - создавали искусственные карманные псведопартии, движения и даже правозащитные организации. Так они создали Жириновского, параллельную Хельсинкскую группу Бурлацкого, и даже Центр по правам человека нам в пику.
В какое-то время стало ясно, что выиграет тот у кого больше ресурсов. Тогда я говорил проще - денег.
Деньги
Хорошо ли это - получать деньги за правозащитную работу? Я всегда был рад, если удавалось помочь кому-то конкретно, но хорошо было и получать зарплату. Но зарплата ли это? То ли дело на государевой службе. Все было ясно. А здесь сплошные вопросы: откуда денежки, куда и сколько, да как их оформлять и надо ли платить налоги? Неприятные вопросы. Но затевая такое большое дело как объединение разных правозащитных групп, да еще выстраивая стратегию общего развития правозащитного движения в России, нельзя было не спросить на какие шиши все это делать?
Предложения по созданию Центра по правам человека я обосновал, затраты рассчитал, отпечатал на машинке и показывал тем, кто мог бы помочь. И в Фонд Сороса стучался, и в Фонд «За выживание и развитие человечества», и к новым бизнесменам нашим. Все одобряли идею, но денег не давали. А помещение Центр уже получил, вместе со счетом за аренду, телефоны, коммунальные услуги. В отчаянии, почти потеряв надежду, шел зимой в страшную пургу по Последнему переулку, есть такой в Москве. Там назначили встречу какие-то «Врачи без границ», вроде бы, международная организация. Неустроенный подвал, все в пальто, отогреваются чаем. Симпатичная дама, несмотря на жуткий холод, спрашивает, интересуется проектом Центра. Неохотно отвечаю, неприлично спешу, откланиваюсь и в последнюю минуту, без особой надежды, решаю оставить ценную копию проекта - а вдруг повезет. Так получился первый грант, первая порция денег на старт Центра. Дама оказалась баронессой Ульрикой фон Пилар, знавшей европейские фонды и сумевшей заинтересовать нашим проектом Комиссию Европейских Сообществ. Помогла она просто и бескорыстно как и сама была. Позже я многих видел, но такие - большая редкость. А тут и Сорос помог. Сам он, конечно, не знал о том и никогда не узнает, до Бога высоко, до Сороса далеко, но первую технику (компьютеры, ксероксы) Центр получил. Спасибо и ему, благодетелю.
Однако надо было наводить порядок. Деньги плохо уживались с демократией и свободой. Поскольку я выбрал себя директором Центра, то сразу запретил всякую наличку, особенно «зеленую», установил потолок зарплаты по средней норме для Москвы. Против ожидания, особого восторга никто из моих коллег не выказал. Самое странное, что не поддержали ни старики-диссиденты, ни руководители групп Центра. Хотя и не возражали открыто - а как спорить? Принялся устраивать бухгалтерию, писал множество бумаг, приказов, инструкций, новых проектов и прочей ерунды. Права человека уходили на задний план.В это время вдруг приехал нам помогать Лион Лайберг, высокий здоровый мужик из Америки, с седой бородой, похож на Хемингуэя.
 |
| Лион с женой-японкой |
 |
| В гостях у настоящего друга |
Никак я не мог понять зачем он приехал? Говорил, помогать, а чем - сам не знает... Может шпион? Не похоже. Жил у старушки, комнату мы ему нашли. Кровати не было, спал он на коротком диванчике и стул себе для ног подставлял. По-русски знал только «дерьмо» и «до свидания» - научился, когда мы его в лютый мороз возили на неотапливаемой и напрочь засраной электричке в Загорск смотреть русские достопримечательности. Вернулся через полгода в свой Вашингтон и первым делом нашел нам расторопных американцев, знающих, где деньги лежат, расписал наш Центр в лучшем виде.
Американцы взялись помогать. К этому времени я уже знал, кто и как дает деньги. Французы, например, почему-то совсем не дают. Англичане, американцы, норвежцы, голландцы, швейцарцы и европейские сообщества вот, пожалуй, и все зарубежные страны, всерьез пекущиеся о демократии в России. При том, что помогают еще многим и многим странам. Конечно же, мне не нравится, КАК они это делают. Конечно же, мне кажется, что я лучше вижу как правильно направлять «финансовые потоки», добиваться наилучшего результата от вложений. Но, странное дело, чем чаще я пытался поправлять наших спонсоров, тем чаще они обижались. В самом деле, ну как объяснить Соросу и иже с ним, что установка на дружбу с властями, чтобы стартовать свой фонд в диктаторской стране опасна уже потому, что подрывает авторитет его усилий, подпитывает тоталитарные структуры, направляет его благотворительные капиталы на работу в «минус», а не в «плюс», порочит, наконец, его имя? Как объяснить добрым фондам, что у нас в России (как и них на Западе) выиграют те, у кого больше «производственных мощностей»? Если таинственных и неуловимых «денег КПСС» больше, чем денег у демократов, надо ли удивляться замедлению реформ в России? Если у Жириновского, Баркашова с Васильевым отличные офисы, а Московский Центр по правам человека унизительно арендует у комсомольцев клетушки по непомерной цене. Если выплаченная аренда уже сравнялась со стоимостью выкупа своего здания для Центра, то есть с его реальной независимостью. Если на миротворческие проекты по «горячим точкам» Чечни, Абхазии, Карабаха практически не выделяют средств Если на мое предложение обсудить не только достоинства американской помощи демократии, а и ее недостатки следует замечание: «кто платит тот заказывает музыку»...(На последнем я сорвался: «Какую музыку вы имеете в виду? Похоронную?». На меня внимательно посмотрели: покойник!).
Дикая эта мешанина из организационной работы (менеджмент), прав человека, бесконечной свары с западом (фонды) и востоком (власти и, особенно, коллеги) привела к убеждению, что раньше, до перестройки, было, по-своему, лучше: «пред законом все равны - все в тюрьме сидеть должны», кому положено - сидел, кому положено - сажал, остальные наблюдали.
.jpg) |
| Центру - "Орден Сутулова". Во мне - 40 кг. |
Но никогда не было так тяжело, хуже зоны и тюрьмы. И не мне одному, конечно. Достаточно побывать на приеме у наших солдатских матерей, инвалидов, у «Права матери» (погибшие солдаты) или Психиатрической Ассоциации...
Трудно нам всем было выстоять против рядом находящейся администрации президента, против хозяев здания – бывших комсомольцев.
Но самый страшный удар последовал, как всегда, в спину - я совершенно не ожидал той яростной и жестокой атаки, которая обрушилась на меня и на Центр с совершенно неожиданной стороны – от коллег-правозащитников: Ковалева, Богораз, Алексеевой и их помощников. Только с документами и свидетельствами можно понять и сделать выводы о причинах и последствиях такой атаки. Некоторые говорили, что это обычное "перераспределение финансовых потоков" (!). Скажу лишь, что последствия были катастрофичны как для меня, так и для Центра как первой реальной попытки объединения и людей и организаций. И, хотя Центр успел получить за это Награду Демократии и Гражданского общества, подписанную Клинтоном-Блэром-Сантером, успел пройти аудит Pricewaterhouse Coopers, а Комитет солдатских матерей был даже выдвинут на Нобелевскую премию мира, хотя Группы Центра успели сделать массу хороших дел, спасти много людей, триада оказалась сильнее...
И было все это многажды тяжелее, чем бегать от ГБ и сидеть на зоне. Получалось, что никто не сделал больше для раскола, дискредитации и разобщенности движения, чем упомянутые мной эти трое когда-то очень близких и дорогих мне людей…
Почему? Что ими двигало? (В самом деле, муж Л.И. Богораз, А. Т. Марченко – умер в камере напротив моей, сын С.А. Ковалева – мой бывший друг и подельник, Л.М. Алексееву я с искренней горечью провожал в западное небытие еще в 78-м…).
(март 1999...)
Но все это, как говорится, эмоции. Четкую, хоть и суховатую, картину битвы за первые рубежи гражданского общества дает дипломная работа нашего пресс-секретаря, студентки Историко-архивного института Иры Линниковой:
Московский исследовательский Центр по правам человека. История ассоциации.
В правовом государстве существует жесткая зависимость между декларированным правом (законом) и устойчивым механизмом реализации этих прав (законов): пока в обществе не вырастут гражданские структуры, заинтересованные в реализации и охране прав (законов), видящие в этом охрану собственного статуса и благополучия - правового государства нет.
Лучшая гарантия стабильности государства - развитое гражданское общество, основой которого должны быть независимые неправительственные организации (НПО).
Термин "неправительственные организации" (НПО) пришел к нам вместе с опытом деятельности подобных организаций (non-govermental organizations) в развитых демократических государствах. В нашем законодательстве употребляется другой термин - общественные объединения.
Система НПО в самом общем виде работает как бы в качестве "буфера", "защитного слоя" между властью и народом. Государственная власть "сверху" стремится ограничить права населения, между тем "снизу", в обществе постоянно назревают очаги протеста, возможных революций. Эти встречные процессы и регулирует, не доводя их до крайностей, система НПО.
НПО - инициативные, самодеятельные, самоуправляемые объединения граждан, интерес которых не связан ни с получением прибыли, ни с завоеванием власти, а направлен на совместное решение общественных проблем. Какими бы "малыми" ни казались их интересы, они являются центральным, главным институтом гражданского общества, поскольку именно вокруг них вращается реальная повседневная жизнь.
ПЕРВОЕ: Общественные объединения вырастают непосредственно из инициативы народа - и существуют ближе всех других институтов к реальным индивидуальным интересам, где степень общности, личная значимость и внутренняя мотивация этих интересов регулярно проверяется, поддерживается и развивается через непосредственное личное общение.
ВТОРОЕ: В отличие от "групп интересов", которые могут возникать по поводу конкретной, возможно весьма утилитарной цели, которая не носит долгосрочного характера, рассматриваемые здесь общественные объединения создают устойчивые структуры. Со своими внутренними нормами и системой управления, у них существует определенный порядок принятия решений, ответственность перед членами или участниками за их реализацию. Они более стабильны, устойчивы, прогнозируемы. Их цели - долгосрочны и ясно сформулированы в учредительных документах.
ТРЕТЬЕ: "Общественные объединения" в России нормативно определены. Существует закон, регулирующий их деятельность - порядок создания, регистрации, владения и управления имуществом, их отношения с государством, права и обязанности, основания ответственности, порядок реорганизации и ликвидации. Исключительно важно, что выступая как самостоятельные субъекты общественных отношений, они нормативно описаны, включены в правовую систему, выступают как субъекты правоотношений, способны приобретать права и нести обязанности, что делает их надежными партнерами в отношениях с другими партнерами.
Наконец, общественные объединения, особенно правозащитные, (один из самых массовых институтов гражданского общества) активно действуют на самых разных уровнях управленческой лестницы по всей территории России. (2)
В российской отечественной исторической и юридической литературе общественным объединениям, действующим с конца 1980-х годов не придавалось и не придается важное значение в представительстве интересов граждан перед лицом государства.
Историография темы практически отсутствует. Приоритет отдается партиям и объединениям коммерсантов. Возможно, это происходит из-за недооценки той политической роли, которую могут выполнять и выполнили в советский и постсоветский период нашей истории неполитические гражданские ассоциации.
Историография одной из старейших и ныне действующей правозащитной группы - Московской группы содействия Хельсинкским соглашениям представлена большим, по сравнению с другими, количеством исследований, но практически заканчивается 1982 годом, когда МХГ временно приостановила свою работу. Политические преследования сделали невозможным изучение деятельности этой группы в советский период. В роли первых историографов правозащитного и диссидентского движения в более поздний период выступают сами участники этого движения - Л. М. Алексеева, Л.И. Богораз, А.А. Даниэль, К.А. Любарский и другие.
Внимание профессиональных историков к этой теме наблюдается гораздо позже. В 1994 году Российский Государственный Гуманитарный Университет (Московский Государственный Историко-архивный институт) издает первое учебное пособие для студентов по курсу отечественной истории новейшего времени по материалам диссидентского и правозащитного движения в СССР 50-60-х годов, которое помимо чисто научного значения было воспринято как признание исторической роли правозащитников.
…Еще в 1980 году А.Д. Сахаров в статье "Тревожное время" писал: "Лозунг "Народ и партия - едины" - не вполне пустые слова. Но из этого же народа вышли защитники прав человека, ставшие против обмана, лицемерия и немоты, вооруженные только авторучками, с готовностью к жертвам и без облегчающей веры в быстрый и эффективный успех. И они сказали свое слово, оно не забудется, за ними моральная сила и логика исторического развития... Их деятельность будет продолжаться в той или иной форме, в том или ином объеме. Дело тут не в арифметике, а в качественном факте прорыва психологического барьера и молчания" .
Слова академика стали пророческими: в период "перестройки" началось бурное образование независимых НПО, и в первую очередь - правозащитных. Группы, подобные Инициативной группе и МХГ были универсальными, т.е. занимались защитной различных прав. Но к началу "перестройки" уже стали появляться правозащитные группы, которые обрели черты "специализации": группы защиты прав верующих, инвалидов, желающих выехать из страны и т.д. Это были первые признаки зарождения правозащитной системы. Только в Москве за последние десять лет созданы несколько десятков, самые известные из которых: Правозащитный центр "Мемориала", Московский исследовательский Центр по правам человека, Комитет помощи беженцам и вынужденным переселенцам "Гражданское содействие", Российская секция Международного общества прав человека, Советско-американское бюро по правам человека, Социально-экологический союз и многие другие. Любая из этих организаций заслуживает пристального и внимательного изучения.
К концу 80-х - начала 90-х годов отслеживаются новые модели правозащитного движения, а именно - не только объединения граждан в общественные организации с целью решения определенных задач, но и объединения независимых правозащитных организаций с целью достижения более качественного уровня правозащиты. Одним из первых такую модель представил Московский исследовательский Центр по правам человека - объединение 16-ти независимых неправительственных организаций.
Одним из поводов создания подобного объединения послужило следующее обстоятельство: в условиях экономической и политической нестабильности посткоммунистического периода неправительственным (и некоммерческим) организациям весьма сложно, не отвлекаясь на организационные проблемы, заниматься основным своим делом - защитой прав граждан. Отсутствие помещений для работы, частая перемена адресов отрицательно сказывается на их деятельности неправительственных организаций. Чаще всего эти организации выживали только благодаря усилиям энтузиастов, организующих основной офис у себя "на кухне". Но работа в "домашних" условиях автоматически ограничивала уровень профессионализма и ответственности.
Поэтому в 1992 году некоторые ведущие НПО объединились в Московский исследовательский Центр по правам человека. Физическая концепция Центра предполагала размещение офисов различных правозащитных организаций одном помещении, что позволяло сократить расходы по оплате помещения, связи, оргтехники; повысить качество бухучета и информационного обмена; упростить реализацию отдельных или совместных инициатив; исключить дублирование правозащитных тем; усилить взаимную поддержку маломощных, но необходимых организаций; привлечь внимание к деятельности организаций (СМИ, волонтеров, спонсоров ) и т.п.
Первая попытка создания Центра (в рамках Фонда "За выживание и развитие человечества)
14-16 января 1987 года в Москве состоялся Международный Форум "За безъядерный мир, за выживание человечества"… в процессе проведения Форума возникла идея создания новой международной общественной организации - Фонда "За выживание и развитие человечества" - способствующей объединению усилий представителей разных стран по решению неотложных глобальных проблем современности. Эта идея была поддержана не только участниками Форума - М. Горбачев в своей речи на заключительном приеме в Большом Кремлевском Дворце отмечал своевременность этой "перспективной и благородной идеи" и обещал, что руководство страны "будет приветствовать активное участие советской общественности - и материальное, и интеллектуальное - в деятельности такого Фонда". В этот период была образована Инициативная группа западных и советских ученых для создания Международного Фонда "За выживание и развитие человечества". Финансовую поддержку Фонду оказали руководители крупнейших американских фондов (Карнеги, МакАртуров, Форда и др.)
Год 1988 - год создания Фонда - в основном был посвящен организационным проблемам. 14 января 1988 года Инициативная группа, возглавляемая Е. Велиховым и его помощником Р. Хаировым (3), подготовила и провела Учредительное собрание Фонда. Были приняты разработанные учредительные документы - Устав и Положение о Фонде, согласно которым руководящим органом Фонда является Совет Директоров Фонда. В Совет Директоров вошли 30 представителей из 18 стран. Такой состав Совета выглядел громоздким, но в него вошли весьма известные представители: Ханс-Питер Дюрр (ФРГ), директор "Сети глобальных вызовов"; Сьюзан Эйзенхауэр (США), директор Эйзенхауэрского института международных отношений; Жозе Гольдемберг (Бразилия), Министр науки и технологии; Франсуа Гро (Франция), Профессор института Пастера; Арманд Хаммер (США), (1998 -1990), председатель корпорации "Оксидентал петролиум"; Рольф Бьернерстедт (Швеция); Г.Хесбург (США), почетный президент университета Нотр-Дамм; Д. Лихачев (СССР), председатель Советского Фонда культуры; А. Сахаров (СССР), академик; Федерико Майор (Испания), генеральный директор ЮНЕСКО; Роберт Макнамара (США), бывший президент Всемирного банка; Дэвид МакТаггарт (Италия), президент Гринпис Интернэшнл; Роальд Сагдеев (СССР), бывший директор института космических исследований АН СССР; Татьяна Заславская (СССР), директор Центра по изучению общественного мнения и другие.
Возглавил Совет Директоров - Евгений Велихов, вице-президент АН СССР, избранный Председателем Совета Директоров Фонда.
Заместителями председателя Совета Директоров Фонда были избраны Чарльз М. Мэтайас (США), бывший сенатор конгресса США и Митрополит Питирим, Русская православная церковь.
Исполнительным директором Фонда был назначен Даниил Матушевский (США), бывший директор программы Международного Совета по исследованиям и обменам. В дальнейшем этот пост занял Рустем Хаиров.
15 января 1988 года - члены Совета Директоров были приглашены в Кремль на встречу с Генеральным секретарем М. Горбачевым. В течение трех часов обсуждался ряд вопросов, в частности - проблемы разоружения, защиты прав человека, а также создания бесприбыльного неправительственного сектора - по образу неправительственных организаций, активно действующих в развитых странах, для содействия международному сотрудничеству и развитию демократии. Эта встреча в Кремле была и первой встречей М. Горбачева и академика А. Сахарова. Тому предшествовал только телефонный разговор в декабре 1986 года.
На этой встрече Андрей Дмитриевич передал Горбачеву список узников совести, находящихся к тому времени в заключении, ссылке и психбольницах. Список был составлен накануне правозащитниками и бывшими узниками совести по просьбе А. Сахарова. Этот список позже был передан в Прокуратуру СССР. Как считал А. Сахаров, "возможно, список сыграл какую-то роль в судьбе некоторых освобожденных в 1988 году узников совести".
Организаторы Фонда придавали большое значение участию А.Д.Сахарова в деятельности Фонда. Его имя было достаточно известно в зарубежных научных кругах и не только в научных. Общественная активность Сахарова в 70-80 годах ассоциировалась также с деятельностью по защите прав человека, прав личности в СССР. Учитывая величайшую заинтересованность темой прав человека на Западе, руководство Фонда стремилось привлечь к своей деятельности как можно больше сторонников и потенциальных спонсоров.
Но сам Андрей Дмитриевич в своих воспоминаниях весьма критически описывал свою деятельность в Фонде: "В конце 1997 года я сделал два шага, противоречащих моему обычному принципу действовать индивидуально и не принимать на себя каких-либо административных обязанностей. Я потом сожалел об этих шагах.
Речь идет, во-первых, о моем согласии принять на себя обязанности председателя комиссии при Президиуме АН СССР по космомикрофизике...
Более печальная история произошла с так называемым Международным Фондом "За выживание и развитие человечества"... Я узнал о проекте лишь в конце 1987 года от Джерома Визнера, приехавшего к нам домой уговаривать меня вступить в Фонд, затем эти уговоры продолжил Хаиров. Не вполне понимая в основном чисто административно-финансовые функции Фонда (также как и многих других фондов), я предполагал, что, войдя в Совет Директоров, я наконец смогу реально способствовать проведению исследований и мероприятий в целях выживания человечества и устранения глобальных опасностей в духе развивавшихся мной на протяжении многих лет идей. Я рассматривал, поэтому, вступление в Фонд как логическое продолжение своей предыдущей деятельности. Это была большая ошибка. Частично она произошла из-за того, что Визнер и особенно Хаиров нарисовали передо мной вполне утопическую картину будущей работы Фонда и тех возможностей, которые возникнут при моем участии...
В целом, если попытаться дать оценку Фонда, отвлекаясь от частностей и некоторых полезных, но недостаточно масштабных начинаний, он выглядит как типичная бюрократическая организация, работающая сама на себя (и на своих сотрудников)". (4)
Совет Директоров наметил спектр глобальных проблем, в разрешении которых будет принимать участие Фонд. Для этого были созданы Комитеты, ответственные за выполнение различных программ в области разрушения окружающей среды, гонки ядерных вооружений, проблем бедности, защиты прав человека.
Председателем Комитета по правам человека Фонда бессменно, практически до самой смерти в 1989 году являлся А.Д. Сахаров. Хотя он неоднократно отмечал, что из-за недостатка времени (особенно после избрания Народным депутатом СССР) выполнял эти обязанности большей частью формально, поверхностно. Но именно Сахаров привлек к работе в проектах Комитета по правам человека активистов-правозащитников, уже имеющих большой опыт в этой области, но еще мало известных и не имеющих средств для осуществления своих замыслов…
При создании Фонда было решено, что его основная штаб-квартира будет размещена в СССР в центре Москвы по адресу: ул.Веснина 9/5 (в настоящее время - Денежный переулок). Поиск помещения занял почти год. В конечном счете помещение было выделено при содействии ряда союзных министерств. В жилом доме было переоборудовано помещение под офис. Руководство Фонда весьма тщательно отнеслось к внутреннему оформлению офиса Фонда - отделка была выполнена в современном европейском стиле (на отделку московского офиса Фонда было истрачено около 30 тысяч долларов).
Целесообразность такого использования средств часто вызывала споры. Стоило ли Фонду тратить такие средства? Не лучше было бы пустить их на непосредственное выполнение программ? Такие вопросы чаще всего возникали среди правозащитников, которые привыкли довольствоваться малым и большей частью использовали свой собственный заработок на осуществление своих проектов.
А.Д. Сахаров вспоминает об одном эпизоде: "Я ранее всегда ездил в командировки, разумеется, в пределах СССР, только за свой счет... Я был не удовлетворен Уставом Фонда и написал набросок альтернативного проекта, вероятно, не реальный. Одним из пунктов там было предложение обязать директоров принять на себя пятьдесят процентов стоимости зарубежных поездок. Хотя все директора - люди с положением, имеющие определенный доход, на меня посмотрели как на сумасшедшего". (4)
Помимо штаб-квартиры в СССР аналогичные штаб-квартиры были созданы в США и Швеции. Это позволяло Фонду использовать возможности, созданные "перестройкой", для вовлечения советских граждан в международную деятельность, к поиску решения глобальных проблем. И это действительно принесло свои плоды: наиболее интересные программы были предложены и осуществлялись по "советским" проектам. Но по этому поводу были протесты со стороны других участников Фонда - Бразилии и Японии, представители которых считали, что Международный Фонд не должен так подробно останавливаться на проблемах одной страны.
Фонд получил от Совета Министров СССР беспрецедентный для советской страны юридический статус, ставивший Фонд в исключительное положение. Являясь международной неправительственной организацией, Фонд имел гораздо большие возможности, чем советские организации такого же уровня. Другие международные фонды и организации часто пользовались посредничеством Фонда при оформлении юридических документов.
В Постановлении Совета Министров СССР № 1167 от 5 октября 1988 года говорилось: "Для выполнения своих проектов Фонд имеет право создавать предприятия и организации с участием советских и иностранных научных, культурных и других учреждений и организаций и компаний". Фонд имел право свободно осуществлять издательскую деятельность и собирать средства на территории СССР, гарантировал в условиях советской системы свободу передвижения всему персоналу Фонда. Именно это положение позволило многим общественным деятелям беспрепятственно выезжать из страны.
Именно это положение позволило А. Сахарову впервые выехать из страны. 20 октября 1988 года Политбюро ЦК КПСС отменило запрет на поездки академика за рубеж. Руководители Фонда были крайне заинтересованы в таком решении. Многие были уверены, что авторитет Фонда основывается именно на участии А.Д. Сахарова в нем. Поэтому неоднократно обращались к Горбачеву с письмами и упоминали об этом при встречах. По личной просьбе академика Велихова Член Политбюро Ю. Харитон дал письменное поручительство Сахарову и устно повторил его на заседании Политбюро 20 октября. Поручительство возымело свое действие.
6 ноября А.Д. Сахаров выехал в США для участия во втором заседании Совета Директоров Фонда в Вашингтоне 13-14 ноября 1988 года.
Этот визит был воспринят американской общественностью с большим интересом. Сразу по прибытии в Нью-Йорк и Бостон были организованы пресс-конференции. В своих публичных выступлениях Андрей Дмитриевич говорил о противоречивом характере происходящих в СССР процессов, о дефектах реформы Конституции и выборной системы, о проблемах крымских татар, о Нагорном Карабахе, об остающихся в заключении узниках совести.
"... Изменения очень сложны. Иногда они служат поводом для радости, иногда - для огорчений. Но главное, что должно двигать всеми из нас, - это надежда, что можно помочь друг другу... Я счастлив быть здесь в то время, когда в мире сами международные отношения претерпевают изменения из-за очень серьезных и крупных событий, происходящих в моей собственной стране" - из выступления в Библиотеке Конгресса США на церемонии вручения А.Д. Сахарову Эйнштейновской премии мира за правозащитную деятельность.
Помимо участия в заседаниях Совета Директоров Фонда состоялись отдельные встречи А.Д. Сахарова с Р. Рейганом, Д. Бушем, премьер-министром Англии Маргарет Тетчер и другими видными государственными и общественными деятелями.
В первой поездке академика в сопровождала правозащитная группа (С. Ковалев, Б. Чернобыльский и др.), вылетевшие в США позже из-за возникших в московском офисе Фонда сложностей с оформлением документов. Члены этой группы общаясь с американскими и шведскими специалистами позже составили ядро советско-американско-шведского проекта - Проектной группы по правам человека (ПГПЧ). (5). На одном из заседаний Совета Директоров в Вашингтоне был поставлен вопрос и одобрен проект создания ПГПЧ в рамках Фонда. Советское отделение Проектной группы по правам человека возглавил Сергей Адамович Ковалев.
Еще накануне первого собрания Директоров Фонда 14-15 января 1988 года в Москве А.Д. Сахаров предложил шесть заявок на проекты Комиссии по правам человека Фонда. Андрей Дмитриевич рассчитывал, что Фонд сможет повлиять на разработку новых законов о свободе убеждений, о свободе передвижения и о вопросе пенитенциарной системы в результате сотрудничества исполнителей проектов с Институтом государства и права и другими учреждениями, занимающимися разработкой проектов законов.
Вот перечень этих тем:
1. Исследование возможностей и последствий сокращения срока службы в армии СССР;
2. Подземное расположение ядерных реакторов атомных электро- и теплостанций;
3. Разработка условий договора об открытом проведении научных и конструкторских исследований, которые потенциально могут способствовать созданию особо опасных систем оружия;
4. Законодательное обеспечение свободы убеждений;
5. Законодательное обеспечение свободы выбора страны проживания;
6. Гуманизация пенитенциарной системы.
Только три из предложенных темы были приняты Советом директоров впоследствии. Созданная решением Совета Директоров Проектная группа по правам человека начала свою работу в конце 1988 года над проектами, переориентированными на сравнительное изучение законодательства и практики. Проекты были рассчитаны на 1-2 года:
• Юридический механизм защиты прав граждан в США и СССР; "Глазами друг друга". Конечная цель проекта - публикация проведенного исследования. На проект выделено 8 тысяч 500 рублей. Исполнители проекта М.Холланд и Э.Аметистов провели сбор и изучение материалов в судах, прокуратуре и правозащитных организациях. Доктор юридических наук Э.Аметистов провел в США сбор и изучение материалов в Министерстве юстиции, Верховном Суде, судах и прокуратурах, Конгрессе, правительственной комиссии по правам человека, Институте Кеннона, университетах и различных правозащитных организациях в Нью-Йорке, Вашингтоне, Сиэтле.
• Проблема политзаключенных в СССР и США. На проект выделено 11 тысяч 500 рублей. Цели проекта: определение значения термина "политический заключенный", используя различные международные нормативные акты, для проведения сравнительного анализа и оценки положения с этой проблемой, нахождение единого подхода к изучению и освещению подобных случаев. Был составлен список лиц, попавших под определение политического заключенного в СССР. Разработана анкета по проблеме политзаключенных с целью выяснения мнения экспертов по этому вопросу, и позже проведено анкетирование на правозащитном семинаре, проводимом Московской Хельсинкской группой в г.Харькове в июле 1991 года.
• Неприкосновенность личной сферы. Автор и исполнитель проекта М.Петросян. Стоимость проекта 24 тысячи рублей. Цели проекта - проведение сравнительного анализа случаев нарушений прав личности, развитие юридической охраны прав личности.
• Симпозиум "Основные принципы правового государства". Выделено 13 тысяч рублей. Планировалось провести в Москве международный симпозиум совместно с Оргкомитетом Международного Конгресса Сахарова.
• Национальный вопрос и права человека. Выделена 71 тысяча рублей. Проект был направлен на создание банка данных и документации по различным национальным движениям, проведение анализов академических моделей защиты прав местных народностей, исследование роли неправительственных организаций в решении этнических конфликтов. В 1991 году в Бюллетене Комитета по правам человека Верховного Совета РФ была опубликована монография "Национальный вопрос и права народов в СССР", но в силу изменившейся ситуации в стране она имела скорее историческое значение.
• Публикации по теме прав человека. Выделено 14 тысяч рублей. Был составлен сборник документов "О чрезвычайном положении" - распространен в Верховном Совете СССР. Осуществлена публикация брошюр "Аландские острова" и "Власть права в современном обществе" тиражом 5 тысяч и 1 тысяча соответственно. Израсходованные средства пошли на оплату технических работ по подготовке к печати. Стоимость бумаги и типографские работы оплачены Конституционной комиссией РСФСР.
• Свобода передвижения внутри страны и через государственные границы. Выделено 3 тысячи рублей. Был снят и смонтирован фильм о международном семинаре "Свобода передвижения для всех", проведенном в Москве под эгидой Фонда. Работа над проектом была приостановлена ввиду отъезда руководителя проекта Л. Стонова на постоянное место жительства в США.
• Общественный центр гуманизации пенитенциарной системы. Выделено 65 тысяч рублей. Исполнитель проекта В. Абрамкин. В 1991 году был подготовлен пакет законопроектов о внесении изменений и дополнений в уголовный, уголовно-процессуальный и исправительно-трудовой кодексы РСФСР по вопросам, связанным с исполнением уголовного наказания в виде лишения свободы. Подготовлен ряд докладных и проблемных записок по вопросам, связанным с реформой системы уголовного правосудия для несовершеннолетних делинквентов, изменения уголовного законодательства в отношении предпринимательской деятельности и т.д. Подготовлено более двадцати публикаций, десяти передач по радио и телевидению о деятельности Фонда в области гуманизации пенитенциарной системы, положении заключенных и т.п. Подготовлены также тексты книг и брошюр на различные темы (сборник материалов о положении заключенных в СССР, о пенитенциарных системах западных стран, о законодательных предложениях Центра, брошюра справочно-просветительского характера для заключенных и т.п.). Подготовлено и выпущено тиражом 100 экземпляров три бюллетеня по правовой защите экономических свобод и несправедливо осужденных предпринимателей. Закончена подготовка инструментария и вопросников для проведения социологических исследований в исправительных учреждениях для несовершеннолетних. Подготовлено три сборника исследовательских материалов (письма, личные документы, интервью) по социальным структурам в местах лишения свободы. Проводились также опросы и интервью с заключенными и экспертами.
На организационные расходы Проектной группы по правам человека было выделено 20 тысяч 700 рублей. Это расходы на: оплату секретаря-делопроизводителя; перепечатку деловых бумаг и текстов; канцелярские и почтовые; мелких технических работ; переводы; встречи представителей национальных секций дважды в год в Москве, Нью-Йорке и Стокгольме, включая транспортные, оплату гостиницы, проживание двух представителей от каждой секции в течение пяти дней (продолжительность одной встречи).
2 июня 1990 года Исполнительный Комитет Международного Фонда одобрил учреждение Проектной группы как самостоятельной организации под эгидой Международного Фонда.
.jpg) |
| Тихий американец Ходжман |
Проектная группа не имела собственного счета в Фонде, поэтому пользовалась бухгалтерией Фонда. Из-за общей загруженности и большого объема работ бухгалтерии часто возникали проблемы с выплатами.
Ответственные за выполнение проектов группы не имели постоянных помещений в офисе фонда. Деятельность их осуществлялась на договорной основе и в основном проходила "на кухнях" активистов, что затрудняло работу. Отчеты предоставлялись координатору Проектной группы. Лишь по особым случаям правозащитники проводили общие собрания активистов в помещении Фонда.
В московский офис Фонда часто обращались люди, ищущие защиты их нарушенных прав ("ходоки"). Поэтому практически существовала общественная приемная, правда, неорганизованная и непрофессиональная. Но среди "ходоков" попадались люди действительно с "интересными", с точки зрения правозащитников, делами. В некоторых случаях силами Проектной группы удавалось помочь. Но подобного рода деятельность не приветствовалась в Фонде, так как не было специально оборудованного помещения для приема. Многие правозащитники вспоминают знаменитую фразу В.В. Волгина, заместителя Директора Международного Фонда: "Не надо приглашать этих правозащитников - они только пачкают ковры".
Что касается деятельности других Комитетов Фонда, то к началу 90-х Фонд в целом оказал поддержку нескольким проектам, в том числе:
- проект "Вега", посвященный межнациональному применению компьютеров в начальном образовании;
- проект "Балтийское море" - по установлению связей между специалистами в области окружающей среды из Германии, Дании, Польши, Швеции, Финляндии и СССР для поиска общих методов обращения вспять процесса ухудшения экологической обстановки на Балтике;
- создание Академии мировой цивилизации в Москве, имеющий целью собрать вместе ученых со всего мира для совместной работы в сферах технического образования и гуманитарных наук.
Фонд также помог развитию компьютерной сети «Гласнет" в СССР и т.д.
Кроме проектов, поступавших от общественных, научных организаций и частных лиц, значительную часть своих ресурсов Фонд отводил на собственные программы. Фонд предоставлял средства рабочим группам, ведущим научные и политические исследования, результаты которых помогал публиковать и распространять среди заинтересованных лиц и организаций.
Определив практические решения, Фонд иногда выступал в роли посредника при организации новых рабочих групп, как это, например, произошло с Проектной группой по правам человека или позже - с созданием Международного исследовательского Центра по правам человека.
2 июня 1990 года на заседании Исполнительного комитета Международного Фонда "За выживание и развитие человечества" был обсужден и принят Проект создания при Фонде московского отделения Международного исследовательского Центра по правам человека. В соответствии с решением исполкома ( № 1188-1 от 2 июня 1990 года) Фонд берет на себя обязательство содействовать организации Центра и оказывает поддержку его уставной деятельности.
Идея создания Центра была предложена членом Московской Хельсинкской группы Алексеем Олеговичем Смирновым.
Объединение подобного рода было вызвано острой необходимостью создания нормальных условий для работы и взаимного сотрудничества неправительственных организаций в условиях экономической и политической нестабильности.
Но в этот период лишь немногие организации могли позволить себе иметь офис, штат, офисное оборудование. Во-вторых, деятельность многих таких организаций еще практически не была известна обществу и не пользовалась уважением правительства и государственных структур. В-третьих, из-за отсутствия информации часто происходило "дублирование" тематики. В-четвертых, работа велась при отсутствии налоговых льгот, законов, поддерживающих благотворительную и меценатскую деятельность в еще существующем Советском Союзе...
Работа в "домашних" условиях автоматически ограничивала уровень профессионализма и ответственности. Поэтому организация подобного Центра предполагала совместное размещение в одном здании (помещении) независимых друг от друга представительств действующих общественных правозащитных организаций. Эти представительства занимают в Центре помещения по договору, имеют собственные финансовые счета, оборудование, персонал и т.д.
Управление деятельностью Центра предполагалось осуществлять Советом Центра, формируемым из представителей общественных групп, работающих в Центре.
Исполнительный директор Центра выполняет административно-хозяйственные функции, в том числе отвечает за справедливое распределение и пользование общими средствами Центра.
3 августа 1990 года датирован первый проект Международного исследовательского Центра по правам человека (МЦПЧ), разработанный А.Смирновым. Проект был согласован с С. Ковалевым, председателем Комитета по правам человека Верховного Совета РСФСР. В проекте отмечалось, что это первая правозащитная организация такого рода в СССР, это попытка создания более широкой программы становления правозащитного движения по примеру развитой системы общественной правозащиты западных стран, являющейся неотъемлемой частью и гарантом их демократической стабильности.
В проекте предполагалось создание национальных секций Центра, независимые представительства которых (в том числе и советская секция) будут размещены в московском офисе Центра наряду с другими организациями. В проекте был дан список предполагаемых организаций-членов создаваемого Центра:
1. Международный Фонд "За выживание и развитие человечества";
2. Национальные секции МЦПЧ;
3. Комитеты по правам человека Верховного Совета РСФСР и Моссовета;
4. Правозащитной группы при "Мемориале";
5. Московской Хельсинкской группы;
6. Московского отделения Международного Общества прав человека;
7. Московской секции Эмнисти Интернешнл;
8. Международной Хельсинкской Федерации;
9. Общественных приемных различных государственных и общественных организаций;
10. Независимой психиатрической ассоциации.
В Центре должны быть организованы:
• специализированные исследовательские группы по проблемам: прекращения политических репрессий; правонарушений в армии; разрядки межнациональной напряженности; защиты прав граждан в области свободы передвижения, трудовых, жилищных и культовых прав;
• полная библиотека с материалами правозащитного направления;
• общественная приемная;
• пресс-центр для проведения регулярных брифингов и пресс-конференций.
В Проекте отмечалось, что к работе в Центре должны быть привлечены не только внутрисоюзные, но и международные общественные организации, так как практика показывает, что в СССР официальные инстанции значительно эффективнее реагируют на контроль, осуществляемый международными, а не внутренними общественными организациями.
Но инициативная группа по созданию Центра осознавала, что "любая попытка собрать правозащитные организации под одной крышей, даже на основе их полной независимости, которую они рассчитывали обеспечить - весьма деликатное дело". Так эту ситуацию описывал Координатор Проектной группы по правам человека в Москве Эдвард Ходжмэн в своем письме Проектной группе по правам человека в Нью-Йорке Уитни Эксворт и Эдварду Клайну в феврале 1992 года. Э.Ходжмэн обращал внимание на уважительную интонацию и форму первоначального письма-предложения к различным правозащитным организациям, составленного им вместе с Э. Майером, А. Смирновым и А Прибыловым, с целью заинтересовать их проектом Центра.
11 ноября 1990 года члены Проектной группы по правам человека, Московской Хельсинкской группы и "Мемориала", обсудив предложенный А. Смирновым проект, постановили организовать Центр по правам человека, утвердили его Устав и избрали Совет Центра с председателем Совета -С. Ковалевым и исполнительным директором А. Смирновым. В Совет Центра также вошли известные правозащитники - В. Абрамкин, В. Бахмин, Л. Богораз, В. Борщев, В. Голицин, Б. Золотухин, А. Лавут, Л. Тимофеев. Исполнителями проекта были назначены Координатор Московской Хельсинкской группы А. Смирнов и участник правозащитной группы московского "Мемориала" А. Прибылов.
На заседании Совета Директоров Фонда 15-16 января 1991 года был сделан доклад Председателя Комитета по правам человека и соблюдения законности Хесбурга, в котором он отметил, что "первоочередной задачей Комитета является организация Исследовательского центра по правам человека в СССР под эгидой Фонда, который мог быть полезен, как для советских, так и международных правозащитных групп"53. На этом заседании присутствовали не только руководители Фонда и его Комитетов. Также к участию в заседании были допущены представители Проектной группы - С. Ковалев, В. Абрамкин, В. Голицин. Участвуя в дальнейшем обсуждении представители Проектной группы и члены Комитета по правам человека пришли к согласию по поводу того, что в Центр должны войти "серьезные, хорошо организованные группы, работающие в течение определенного времени в области защиты прав человека".
Так же было предложено обсудить предполагаемых зарубежных участников Международного Центра.
В отчете исполнителей от 20 декабря 1991 года отмечено, что практическое выполнение проекта началось еще в марте 1991 года.
По инициативе Проектной группы по правам человека Международного Фонда "За выживание и развитие человечества" было предложено зарегистрировать новую организацию в СССР, как Московское отделение Международного исследовательского Центра по правам человека под эгидой Фонда. Эта инициатива была поддержана координатором Проектной группы по правам человека в Москве Эдвардом Ходжмэном. В своем письме Проектной группе по правам человека в Нью-Йорке Уитни Эксворт и Эдварду Клайну он отмечал, что "создание в сотрудничестве с Фондом международного Центра по правам человека могло бы обеспечить помещения для офиса и расширить возможности Проектной группы по правам человека в Москве, а также предоставить помещения для других советских и международных правозащитных организаций". Так как 2 июня 1990 года Исполнительный Комитет Международного Фонда одобрил учреждение Проектной группы как самостоятельной организации под эгидой Международного Фонда, то образование Международного Центра могло стать организационным выражением оформления Проектной группы по правам человека как юридического лица. Напомню, что организации, сотрудничающие с Фондом, не имели постоянных помещений в офисе фонда. Деятельность Проектной группы по правам человека осуществлялась на договорной основе и в основном "на кухнях" активистов.
Устав Центра был разработан исполнителями проекта. Юрист Фонда Е. Калганова внесла несколько доработок и изменений. 26 февраля 1991 года Устав Центра был утвержден Председателем Совета Директоров Фонда Е. Велиховым. 1 марта 1991 года Устав Центра был зарегистрирован МВК при Моссовете по общественным объединениям за № 12-231.
Фонд также предоставил Центру свой юридический адрес: 121002 Москва, ул. Веснина 9/5 - на период организации до получения основного помещения.
В августе 1991 года проект "Организация московского отделения Международного исследовательского Центра по правам человека" был повторно подан на рассмотрение Международного Фонда "За выживание и развитие человечества" с целью получения средств на: юридическое оформление Центра; получение самостоятельного счета в банке; подготовку пакетов материалов о Центре и рассылку их спонсорам и городским властям; поиск и получение требуемого помещения и др. Полное описание проекта уже имелось в Фонде - проект подавался в 1990 году при поддержке Проектной группы по правам человека, но Фонд не принял твердого решения о поддержке проекта, а также не оказал реальной помощи авторам проекта, уже приступившим к его выполнению.
В аннотационном листе поступившего проекта на 12 месяцев (начиная с 1 января 1992 года) запрашивалась сумма в 60 тысяч рублей, из которой 24 тысячи рублей предназначались на оплату работы юриста и бухгалтера; 24 тысячи рублей - оплату работы технических помощников; 12 тысяч рублей - на орграсходы (помещение, оргтехника, транспорт, копирование, канцтовары и пр.).
Был также составлен текст Учредительного договора между "учредителем" - Международным Фондом и Центром по правам человека, в котором Центр являлся самостоятельным юридическим лицом. "Центр не отвечает по обязанностям Учредителя и государства, равно как и они не отвечают по его обязательствам. В своей деятельности Центр руководствуется своим Уставом, а также принципами, изложенными в ст.З Устава Учредителя:
- соблюдение норм международного права и законов стран местонахождения и деятельности Фонда;
- соблюдение общепринятых норм международных отношений, таких как невмешательство во внутренние дела государств и отказ от использования всех форм насилия;
- открытость, доступность и публикация информации о деятельности Фонда;
- отказ от использования средств Фонда для политической пропаганды.
В случаях выступлений в средствах массовой информации о деятельности Центра в целом, Центр указывает, что его Учредителем является Фонд. Информация о деятельности Центра может быть использована в публикациях Учредителя.
Для обеспечения деятельности Центра за счет средств Учредителя образуется Уставной Фонд и выделяется сумма на организационные расходы. Взносы Учредителя являются безвозмездными. Центр обязуется:
- расходовать выделенные Учредителем средства в пределах утвержденной сметы;
- согласовывать все изменения статей сметы;
- обеспечивать сохранность переданного Центру во временное пользование имущества Учредителя;
- предоставлять Учредителю необходимую информацию о ходе выполнения программ Центра и финансовый отчет 1 раз в полгода.
После событий августа 1991 года впервые американская сторона Фонда высказала пожелание закрыть Международный Фонд и даже провела проверку финансовых счетов Фонда. Результаты проверок не были оглашены. Возможно на решение американской стороны повлияли ряд скандалов, связанных с Фондом или людьми, представляющими Фонд, такими, например, как митрополит Питирим. А.Д. Сахаров упоминал о следующем случае: "Начало деятельности Фонда ознаменовалось неприятной историей - конфликтом между Хаировым и Бьернерстедом, начавшемся с необоснованного увольнения последним одной сотрудницы. Велихов принял сторону Исполнительного директора, и Хаиров вынужден был уволиться".
В 1992 году под влиянием различных обстоятельств, а также в связи с изменившейся ситуацией в стране - распадом СССР - американская сторона отказались от участия в Фонде. С этого момента фонд с трудом можно было называть международным. Советская сторона в 1992 году перерегистрировала Фонд с российским статусом. Но так как международной финансовой помощи уже не оказывалось Фонду в достаточной мере, прекратилось и выделение средств на проекты Фонда, в частности Проектной группы по правам человека.
Таким образом, Проект Центра не был профинансирован Фондом и Фонд не оказывал никакого влияния на деятельность Центра, уже зарегистрированного как самостоятельная организация без учредительства Фонда…(6).
Вторая попытка организации Центра.
Поиск помещения.
Несмотря на отсутствие финансирования, инициативная группа по организации Центра в лице А. Смирнова и А. Прибылова продолжила работу, особенно по поиску помещений. Помещение должно было быть достаточной площади, чтобы разместить все службы и подразделения Центра. Главная трудность поиска помещений - неопределенность разделения сфер влияния властей в Москве: союзной, республиканской, городской и районной. За период 1991-1992 годов организаторы неоднократно обращались в Октябрьский, Краснопресненский и Свердловский районные советы. Они столкнулись ситуацией, когда было несложно заручиться поддержкой Верховного Совета или Моссовета, но сложно решить вопросы с районными властями, которые в основном и решали вопросы о передаче нежилого фонда. Зачастую они не были осведомлены о наличии в своей районе свободной нежилой площади и рекомендовали самим претендентам искать свободную площадь, сообщать о находке и оформлять аренду.
Районные власти также не были заинтересованы сдавать помещения без получения прибыли. Эту ситуацию отмечал Э. Ходжмэн: "Получить недвижимость в Москве чрезвычайно сложно. Даже за полуразрушенные строения районные советы требуют огромные суммы в твердой валюте".
В отчете о проделанной работе от 20 декабря 1991 года говорится, что исполнителями проекта получен информационный пакет документов о нежилом фонде Москвы и уже обследован ряд нежилых зданий и помещений, сведения о которых представлялись в заявках для Госкомимущества. Также были проведены личные переговоры с представителями городских властей; достигнута договоренность о совместном поиске помещений с организацией "Московская трибуна" в рамках Распоряжения Президента РСФСР от 18.11.1991 года "О создании Российского общественно-политического Центра» на базе комплекса зданий, ранее принадлежавших ЦК ВЛКСМ.
Деятельность инициативной группы не ограничивалась только поиском помещения. При участии активистов Центра в сентябре 1991 года в Вильнюсе были проведены международные слушания по правам человека. Был подготовлен, переведен, размножен и разослан первый аналитический отчет по правам человека в СССР для Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1991 года.
8 мая 1991 года инициативной группой был подана заявка на финансирование и получение оборудования в советско-американский Фонд "Культурная инициатива" - отделение Фонда Сороса в Москве. В заявке говорилось, что "каждая входящая в Центр правозащитная организация действует на началах полной независимости и самообеспечения. Существует острая потребность в оборудовании необходимой оргтехникой общих служб Центра: Библиотеки и архива; Конференц-зала; Приемной населения; Экспедиции; Секретариата-справочной; Множительной службы.
Запрашивались также средства для закупки "отечественной техники и оборудования перечисленных служб - 200 тысяч рублей.
В мае 1991 года был согласован и утвержден уточненный список подразделений Центра, значительно отличавшийся от первоначального - составленного в 1990 году. Так в заявке в Фонд "Культурная инициатива" упоминались следующие правозащитные организации: Московская Хельсинкская группа, Правозащитная группа московского "Мемориала", Ассоциация защиты инвалидов и милосердия, Комитет солдатских матерей, Комитет социальной защиты, Московская независимая общественная библиотека, Проектная группа по правам человека Международного Фонда "За выживание и развитие человечества", Комитет помощи беженцам и вынужденным эмигрантам "Гражданское содействие", Независимая психиатрическая ассоциация, Международное общество прав человека в СССР, Московское отделение Всесоюзного антифашистского центра, Советско-американское бюро по правам человека, Институт гуманитарно-политических исследований, Проект Международного Фонда "За выживание и развитие человечества" - "Центр содействия гуманизации пенитенциарной системы", Журнал "Права человека".
В дальнейшем список организаций-претендентов на объединение в Центр изменялся по разным причинам: некоторые организации сами нашли себе помещения. Так, например, московский "Мемориал" в 1990 году получил помещение по адресу: М. Каретный переулок, 12; Проектная группа по правам человека и проект "Центр содействия гуманизации пенитенциарной системы" после перерегистрации Международного Фонда организовались как самостоятельные структуры.
В 1991 году Советско-американское Бюро по правам человека, организация-партнер Центра, занимающаяся проблемами отказников в выезде зарубеж, а также помощью в выезде зарубеж советским евреям, предоставила Центру на организационную деятельность финансовую поддержку в размере 27 тысяч рублей. Поэтому возникла необходимость открытия собственного банковского счета. Но Центр пока еще не мог позволить себе использовать работу собственного бухгалтера, да и денег на открытие счета не было предусмотрено.
На этом этапе Центр поддержал Научно-исторический центр (НИЦ) "Мемориала" (исполнительный директор Н. Охотин), предоставив свой счет и услуги бухгалтера. Деятельность Центра при "Мемориале" была оформлена как проект НИЦа. Начало финансовой деятельности Центра в "Мемориале" требовало изготовления и регистрации печати Центра. Что и было сделано в этот период.
Серьезная моральная и материальная помощь была оказана и К.И. Ермишиным, создавшим впоследствии Ассоциацию "Дорога свободы" - организацию поддержки российского правозащитного движения.
После того, как было получено подтверждение о выделении помещения в рамках Российского общественно-политического центра, инициативная группа Центра 18 августа 1992 года организовала и провела презентацию и пресс-конференцию с участием директора Департамента по международному гуманитарному и культурному сотрудничеству МИДа РФ В. Бахмина, председателя Комитета по правам человека ВС РСФСР С. Ковалева, члена Московской Хельсинкской группы Л. Тимофеева и многих других.
В конце августа состоялось собрание представителей групп, пожелавших объединиться в Центр. На собрании было предложено: из-за недостатка помещений, полученных от РОПЦ, объединиться группам по тематике работ - пенитенциарная система, проблемы армии, и т.д. Путем жеребьевки были распределены полученные пять комнат. Заселение помещений, предоставленных Центру по правам человека, началось в сентябре 1992 года. Российский общественно-политический Центр принял в свои ряды новые организации Центра по правам человека.
Российский Общественно-политический Центр
РОПЦ был создан в 1991 году специальным Указом Президента России на базе пяти зданий, арендуемых управлением делами бывшего ЦК ВЛКСМ (по адресу: Лучников пер., дома 2,4; Большой Комсомольский пер., дом 8; Новая площадь, дом 6; Большой Черкасский пер., дом 5).
Основные положения деятельности РОПЦ были сформулированы в трех документах: Распоряжение Президента РСФСР Б. Ельцина (№90-рп от 18 ноября 1991 года) "О Российском общественно-политическом центре"; Распоряжение Президента РФ (№ 213-рп от 5 мая 1992 года) "Об утверждении Положения о Российском общественно-политическом центре"; Положение о Российском общественно-политическом центре, утвержденное Распоряжением Президента РФ № 213-рп от 5 мая 1992 года71.
Из этих документов следовало: "РОПЦ является государственным учреждением, обеспечивающим практическое взаимодействие политических партий, общественных и общественно-политических объединений с органами государственной власти и управления Российской Федерации".
Расходы по хозяйственному обслуживанию РОПЦ, включая расходы по содержанию и ремонту зданий и помещений, финансируются из средств государственного бюджета. Министерству экономики и финансов РСФСР рекомендовано предусмотреть выделение на эти цели необходимых бюджетных средств".
Средства РОПЦ образуются за счет доходов (прибыли) от деятельности по оказанию консультативных, информационных и иных услуг, издательской и производственно-хозяйственной деятельности, а также за счет государственных ассигнований, выделяемых на расходы по хозяйственному обслуживанию РОПЦ, включая расходы по содержанию и ремонту зданий и помещений; добровольных взносов, пожертвований и других не запрещенных законодательством поступлений".
Сотрудники РОПЦ: "приравниваются по условиям материально-бытового, транспортного и медицинского обслуживания к соответствующим категориям работников Администрации Президента РФ".
Высшим руководящим органом является Совет РОПЦ, создаваемый из числа видных ученых, общественных и государственных деятелей. Совет возглавляет председатель. Состав Совета и председатель утверждаются Президентом РФ.
В первый Совет РОПЦ Ельцин выдвинул Е. Амбарцумова, О.Богомолова, С. Говорухина, Н. Михалкова, С. Станкевича, А. Ципко, С. Шахрая, А. Шаронова.
С. Станкевич (в тот период - Государственный советник РСФСР по взаимодействию с общественными объединениями) назначен первым председателем Совета РОПЦ. На него же была возложена подготовка документов для регистрации РОПЦ. (7).
Основная идея РОПЦ несла в себе огромный потенциал - сформировать своего рода "инфраструктуру демократии", которая облегчила бы становление и развитие в стране нормальных общественно-политических процессов. Для этого - в предоставленных зданиях разместить партии, движения, общественные организации, работающие в различных направлениях становления демократического процесса в стране.
Но в целом можно отметить, что документы, учреждающие РОПЦ
- были исполнены "в руководящем и направляющем" стиле по отношению к независимым общественным организациям, входящим в РОПЦ;
- в них не было сделано попытки установления преемственности между демократическим движением "доперестроечного" периода и новейшей общественной активностью;
- механически объединялись политические и неполитические организации, не выявляя различий и сложностей их взаимодействия;
- были основаны на чрезмерно "центристской" позиции, когда подход руководства РОПЦ изначально одинаков ко всем претендентам на членство в РОПЦ;
- не содержали механизма защиты от возможной бюрократизации аппарата управления РОПЦ;
- не устанавливали ясных и достойных оснований для заключения Договора о сотрудничестве между РОПЦ и входящими в него организациями.
В результате этого многие направления деятельности нового государственного учреждения были восприняты с настороженностью. Особенно часто пресса касалась этой темы, напоминая читателям о недопустимости слияния партий с государством: распоряжению Б. Ельцина о создании РОПЦ предшествовал его же указ о прекращении деятельности КПСС и КП РСФСР как "государственных структур"; в Конституционном Суде начинались слушания "дела КПСС"...
Отмечалось, что РОПЦ осуществляет свою деятельность по заявкам организаций и на основе соглашений с ними, как было сказано в Положении.
Сотрудничество с РОПЦ для организации, пожелавших войти в него, начиналось с подписания "Договора о совместной деятельности и деловом сотрудничестве". Текст договора был типовым для всех организаций, по которому стороны на взаимовыгодной основе проводят совместную деятельность и оказывают друг другу необходимые услуги. ...
В Договоре о совместной деятельности и деловом сотрудничестве основное место отводилось Протоколу к Договору, в котором оговаривался размер выплат за аренду помещения и другие услуги, предоставляемые РОПЦ; и оговаривались обязанности сторон друг перед другом и обязанности стороны перед РОПЦ…
Почти год после учреждения РОПЦ его помещения, ранее принадлежавшие ЦК ВЛКСМ, пустовали. Постановлением Правительства Москвы № 488 от 14.07.1992 года Российскому общественно политическому центру было выделено право хозяйственного ведения на нежилые помещения по адресу: Лучников пер., дома 2,4; Большой Комсомольский пер., дом 8; Новая площадь, дом 6; Большой Черкасский пер., дом 5 (Свидетельство № 0-00518/92, выдано Комитетом по управлению имуществом Москвы).
Только с этого момента Дирекция РОПЦ получала право распоряжаться помещениями и предоставления их для общественных объединений. Оформление передачи зданий на баланс РОПЦ было завершено лишь в ноябре 1992 года…
Итак, заселение бывших комсомольских площадей началось в сентябре 1992 года. В это время "комсомольцев" как таковых уже не было. Несмотря на то, что в списке "Молодежных организаций, объединений, предприятий, размещенных в РОПЦ" числился и ЦК ВЛКСМ и РСМ (Российский Союз молодежи), реально там преобладали вовремя перестроившиеся "молодежные" и "молодежно-коммерческие" организации. Многие из них лишь слегка "уплотнились" в августе 1992 года, когда пришло письмо С. Станкевича, Председателя Совета РОПЦ, примерно следующего содержания: в РОПЦе должны быть представлены различные партии и общественные объединения. Помещение надлежит поделить поровну, чтобы на каждую организацию досталось не больше, чем по три комнаты. Предполагалось, что новые демократические силы теперь станут настоящим хозяевами престижных зданий в центре Москвы.
С сентября по ноябрь 1992 года 15 правозащитных организаций Центра заняли 5 комнат общей площадью 94,4 кв.м. по Лучникову переулку, 4 бывшего здания ЦК ВЛКСМ, ныне - Российского общественно-политического Центра. И несмотря на то, что ограниченное число площадей затрудняло работу правозащитных групп и лишало их возможности организовать запланированные ранее и необходимые структуры Центра - пресс-центр, библиотеку и т.п. - это было завершение почти полуторагодичного этапа поиска помещений Центра и первого этапа деятельности Центра по правам человека.
В это время администрация РОПЦ ультимативно, под угрозой выселения из только что занятых комнат требовала от Центра оплаты по т.н. "дополнительному протоколу и Договору о совместной деятельности" (распространенная форма субаренды). Не помогали ссылки Центра на Указ Президента РФ "О РОПЦ", в котором финансирование последнего возлагались на госбюджет. Сборы денег с организаций, размещенных в РОПЦ, стали правилом со дня его основания.
От выселения Центр спас счастливый случай - помощь г-жи Ульрики фон Пилар, руководителя международной организации "Врачи без границ". Рекомендация баронессы фон Пилар оказалась решающей для выделения Центру первого гранта (20.000 долларов) от Комиссии Европейских сообществ.
Структура и состав Центра по правам человека.
Структура Центра прошла длительный и сложный путь развития. В течении двух лет разрабатывалась нормативная база - зарегистрирован новый устав Центра, отражающий практическую ситуацию и регулирующий реальные отношения между руководящими органами и организациями Центра. В результате определилось, что Центр - ассоциация независимых правозащитных организаций, каждая из которых работает в определенном направлении защиты прав человека. Руководящие органы Центра: 1. Правление (собрание руководителей групп-членов Центра). Председатель Правления - Альтшулер Борис Львович 2. Дирекция Центра. 3. Контрольно-Согласительная Комиссия.(8)
До января 1993 года Центр официально существовал как Международный исследовательский Центр по правам человека.
В январе 1993 года по требованию регистрирующих органов, проводящих общую перерегистрацию общественных объединений, Центр был перерегистрирован. Так как Центр на данном этапе не вел активную международную деятельность, не имел международных отделений, что было возможно при существовании Международного Фонда "За выживание и развитие человечества" (первого учредителя Центра) - то было предложено изменить название Центра - Московский исследовательский Центр по правам человека. Перерегистрация была проведена формально, по требованию регистрирующих органов (при этом Центр не был связан какими-либо обязательствами с предыдущим учредителем). Но фактически перерегистрация стала новым этапом в развитии Центра - организации, входящие в Центр, приняли решение стать новыми учредителями Центра. На собраниях Центра, где присутствовали практически все группы, в течение 1992-1994 года были выработаны и дополнены основные документы Центра - Устав Центра, Положение об Общественном Совете и Договор о совместной деятельности организаций-членов Центра. Важным этапом в становлении Центра стало создание Контрольно-согласительной комиссии для разрешения возникающих споров между группами Центра, Дирекцией и группами.
Перерегистрация также выявила ряд разногласий между некоторыми правозащитными организациями "доперестроечного" времени и организациями, созданными в последний период. Если раньше приоритетными считались направления деятельности наиболее известных и "старых" правозащитных групп - Московской Хельсинкской группы, Общественного Центра "Содействие", то в новом Центре все группы получили равные права на участие в правозащитном движении и управлении Центром, независимо от времени создания и наличия регистрации (как например, Фонд "Право матери", который официально не был зарегистрирован на период создания Центра).
На собрании Центра 30 сентября 1993 года впервые был поднят вопрос о правильном оформлении Учредительных документов, поскольку существующий Центр не получил согласие предыдущих учредителей.
Так как учредителем Московского отделения Международного Центра по правам человека должен быть Международный Фонд "За выживание и развитие человечества", который фактически не существовал в регистрации и не влиял на развитие Центра, собранием было принято решение обратиться к Общественному Совету Центра с просьбами: признать Центр самоуправляющейся организацией и войти в Общественный Совет нового Центра.
К конференции Центра, которая состоялась 1 декабря 1993 года были получены ответы Общественного Совета. Против нового учреждения Центра не возражал никто. На конференции был официально утвержден Устав с небольшими поправками, разработанными на предыдущих встречах. Но новый Центр пока еще не существовал: организациям, уже фактически работающим в Центре, предстояло подать заявку на вступление в Центр.
25 февраля на очередном собрании групп были рассмотрены 10 заявок от наиболее развитых 10-ти организаций Центра: Комитет солдатских матерей, Фонд "Право матери", Общественный центр "Содействие", Независимая психиатрическая ассоциация, Московская Хельсинкская группа, Ассоциация защиты прав инвалидов, Общество защиты осужденных хозяйственников, Общество попечителей пенитенциарных учреждений, группа "Движение без границ", Общество "Право на жизнь". Эти организации были признаны инициативной группой Центра и представители этих организаций образовали Правление Центра. Создание инициативной группы, однако, не означало отстранение других групп от участия в деятельности Центра.
На этом же собрании представители организаций, вошедших в новый состав Центра избрали Директора и Председателя Правления.
Председателем Правления единогласно был избран Б. Альтшулер, руководитель группы "Движение без границ" и постоянный ведущий собраний групп Центра. Других кандидатур предложено не было. На пост Директора было выдвинуто две кандидатуры: А. Смирнов и В. Маликова (бывший сотрудник Фонда Сороса в Москве, филолог по образованию. В правозащитном движении с советского периода -самиздат. Родилась в лагере, дочь политических заключенных. Никакого отношения к деятельности Центра не имела). Большинством голосов (8 - "за", 2 - "против") был вновь избран А. Смирнов. (9)
Состав Контрольно-согласительной комиссии из 7 предложенных кандидатов был определен в результате голосования: В. Мельникова (Комитет солдатских матерей), В. Сергеев (Общественный центр "Содействие"), М. Алексеев (Московская Хельсинкская группа), О. Чириков ("Право на жизнь"), Л. Виноградова (Независимая психиатрическая ассоциация).
Следующее собрание - теперь уже Собрание Правления Центра по правам человека - состоялось 7 апреля 1994 года. На этом собрании было завершено преобразование Центра по правам человека
- обсужден список кандидатур в члены Общественного Совета. В новый Общественный Совет вошли: Э. Аметистов, В. Бахмин, Е. Боннэр, В. Борщев, Б. Золотухин, С. Ковалев, А. Лавут, А. Приставкин;
- принят пакет документации Центра на русском и английском языках (бланк и информационный буклет о деятельности групп-членов Центра); а также оговорено право подписи на документах Центра (Директор, Председатель Правления, Правление Центра)
В соответствии с Уставом, помимо строгого разделения полномочий, заключены договоры, регулирующие отношения между Дирекцией и группами-членами Центра.
Центр по правам человека, как уже говорилось выше, ассоциация независимых организаций. Он осуществляет также ряд жизненно важных для правозащитного движения проектов. Выполнение и поиск финансирования некоторых проектов возложены на Дирекцию Центра. Начиная с 1993 года Дирекция Центра разрабатывает два пилотных проекта - "Общественная приемная Центра" и "Информационная правозащитная сеть".
Проект "Общественная приемная Центра" развивается по следующим направлениям: специалисты групп-членов Центра, а также юрист Центра проводят бесплатные консультации гражданам по отдельным случаям нарушений прав человека, ведется работа с письмами в адрес Центра.
Проект "Информационная правозащитная сеть" - это система поддержки и обмена информацией между правозащитниками России. В рамках проекта создается компьютерная сеть контактов с региональными правозащитными организациями, распространяется юридическая и образовательная литература. Материалы о работе российских правозащитных организаций публикуются в ежемесячном бюллетене проекта - "Права человека в России: Информационная сеть".
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. к сожалению, все ссылки на источники утрачены;
2. это, пожалуй, первая попытка осознать себя, нашу роль;
3. роль Хаирова в Фонде была ключевой, этот "серый кардинал" ждет своего историка;
4. изложенная позиция А.Д. Сахарова в отношении Фонда и шире - по поводу финансовой культуры вообще, до сих пор не изучена и даже табуирована;
5. начало конца - никто из участников Проектной Группы не поддерживал позицию Сахарова - см. п. 4.;
6. здесь серьезная ошибка автора - на самом деле Фонд выделил средства для Центра, но на собрании Проектной Группы Сергей Ковалев, как руководитель этой Группы публично и немотивированно отказал в выделении средств, несмотря на
а) доводы американцев, что эти средства давно согласованы, последние неизрасходованные и все равно "сгорят", и
б) мои доводы, что Проект Центра был официально утвержден на собрании Московской Хельсинкской Группы, членом которой является и сам Ковалев;
результат: действия Ковалева отбросили старт Центра более чем на год, все люди и организации (включая МХГ!), ждавшие помещений, продолжали работать на квартирах;
7) реальным хозяином зданий РОПЦ и распорядителем его помещений оказался некий Скоповский, личность которого также ждет своих исследователей;
8) образование Контрольно-согласительной Комиссии с добавкой в нее арбитражных полномочий (в отличие от требуемой Финансово-ревизионной) буквально спасло Центр - оказалось, что сложная общественная структура так же нуждается в триаде разделения властей как и государство - этот внутренний суд очень выручал в неизбежных проблемах.
9) на самом деле было несколько попыток снять меня с работы по Центру и убрать из МХГ, но особенно мощными стали эти атаки когда "пошли гранты" и пр. (документы будут опубликованы).
...
Попытка реанимации (из Обращения к организациям Центра,2004)
Уважаемые коллеги, дорогие друзья.
Структура Центра прошла длительный и сложный путь развития. В течении двух лет разрабатывалась нормативная база - зарегистрирован новый устав Центра, отражающий практическую ситуацию и регулирующий реальные отношения между руководящими органами и организациями Центра. В результате определилось, что Центр - ассоциация независимых правозащитных организаций, каждая из которых работает в определенном направлении защиты прав человека. Руководящие органы Центра: 1. Правление (собрание руководителей групп-членов Центра). Председатель Правления - Альтшулер Борис Львович 2. Дирекция Центра. 3. Контрольно-Согласительная Комиссия.(8)
До января 1993 года Центр официально существовал как Международный исследовательский Центр по правам человека.
В январе 1993 года по требованию регистрирующих органов, проводящих общую перерегистрацию общественных объединений, Центр был перерегистрирован. Так как Центр на данном этапе не вел активную международную деятельность, не имел международных отделений, что было возможно при существовании Международного Фонда "За выживание и развитие человечества" (первого учредителя Центра) - то было предложено изменить название Центра - Московский исследовательский Центр по правам человека. Перерегистрация была проведена формально, по требованию регистрирующих органов (при этом Центр не был связан какими-либо обязательствами с предыдущим учредителем). Но фактически перерегистрация стала новым этапом в развитии Центра - организации, входящие в Центр, приняли решение стать новыми учредителями Центра. На собраниях Центра, где присутствовали практически все группы, в течение 1992-1994 года были выработаны и дополнены основные документы Центра - Устав Центра, Положение об Общественном Совете и Договор о совместной деятельности организаций-членов Центра. Важным этапом в становлении Центра стало создание Контрольно-согласительной комиссии для разрешения возникающих споров между группами Центра, Дирекцией и группами.
Перерегистрация также выявила ряд разногласий между некоторыми правозащитными организациями "доперестроечного" времени и организациями, созданными в последний период. Если раньше приоритетными считались направления деятельности наиболее известных и "старых" правозащитных групп - Московской Хельсинкской группы, Общественного Центра "Содействие", то в новом Центре все группы получили равные права на участие в правозащитном движении и управлении Центром, независимо от времени создания и наличия регистрации (как например, Фонд "Право матери", который официально не был зарегистрирован на период создания Центра).
На собрании Центра 30 сентября 1993 года впервые был поднят вопрос о правильном оформлении Учредительных документов, поскольку существующий Центр не получил согласие предыдущих учредителей.
Так как учредителем Московского отделения Международного Центра по правам человека должен быть Международный Фонд "За выживание и развитие человечества", который фактически не существовал в регистрации и не влиял на развитие Центра, собранием было принято решение обратиться к Общественному Совету Центра с просьбами: признать Центр самоуправляющейся организацией и войти в Общественный Совет нового Центра.
К конференции Центра, которая состоялась 1 декабря 1993 года были получены ответы Общественного Совета. Против нового учреждения Центра не возражал никто. На конференции был официально утвержден Устав с небольшими поправками, разработанными на предыдущих встречах. Но новый Центр пока еще не существовал: организациям, уже фактически работающим в Центре, предстояло подать заявку на вступление в Центр.
25 февраля на очередном собрании групп были рассмотрены 10 заявок от наиболее развитых 10-ти организаций Центра: Комитет солдатских матерей, Фонд "Право матери", Общественный центр "Содействие", Независимая психиатрическая ассоциация, Московская Хельсинкская группа, Ассоциация защиты прав инвалидов, Общество защиты осужденных хозяйственников, Общество попечителей пенитенциарных учреждений, группа "Движение без границ", Общество "Право на жизнь". Эти организации были признаны инициативной группой Центра и представители этих организаций образовали Правление Центра. Создание инициативной группы, однако, не означало отстранение других групп от участия в деятельности Центра.
На этом же собрании представители организаций, вошедших в новый состав Центра избрали Директора и Председателя Правления.
Председателем Правления единогласно был избран Б. Альтшулер, руководитель группы "Движение без границ" и постоянный ведущий собраний групп Центра. Других кандидатур предложено не было. На пост Директора было выдвинуто две кандидатуры: А. Смирнов и В. Маликова (бывший сотрудник Фонда Сороса в Москве, филолог по образованию. В правозащитном движении с советского периода -самиздат. Родилась в лагере, дочь политических заключенных. Никакого отношения к деятельности Центра не имела). Большинством голосов (8 - "за", 2 - "против") был вновь избран А. Смирнов. (9)
Состав Контрольно-согласительной комиссии из 7 предложенных кандидатов был определен в результате голосования: В. Мельникова (Комитет солдатских матерей), В. Сергеев (Общественный центр "Содействие"), М. Алексеев (Московская Хельсинкская группа), О. Чириков ("Право на жизнь"), Л. Виноградова (Независимая психиатрическая ассоциация).
Следующее собрание - теперь уже Собрание Правления Центра по правам человека - состоялось 7 апреля 1994 года. На этом собрании было завершено преобразование Центра по правам человека
- обсужден список кандидатур в члены Общественного Совета. В новый Общественный Совет вошли: Э. Аметистов, В. Бахмин, Е. Боннэр, В. Борщев, Б. Золотухин, С. Ковалев, А. Лавут, А. Приставкин;
- принят пакет документации Центра на русском и английском языках (бланк и информационный буклет о деятельности групп-членов Центра); а также оговорено право подписи на документах Центра (Директор, Председатель Правления, Правление Центра)
В соответствии с Уставом, помимо строгого разделения полномочий, заключены договоры, регулирующие отношения между Дирекцией и группами-членами Центра.
Центр по правам человека, как уже говорилось выше, ассоциация независимых организаций. Он осуществляет также ряд жизненно важных для правозащитного движения проектов. Выполнение и поиск финансирования некоторых проектов возложены на Дирекцию Центра. Начиная с 1993 года Дирекция Центра разрабатывает два пилотных проекта - "Общественная приемная Центра" и "Информационная правозащитная сеть".
.jpg) |
| один пример из сотен |
Проект "Общественная приемная Центра" развивается по следующим направлениям: специалисты групп-членов Центра, а также юрист Центра проводят бесплатные консультации гражданам по отдельным случаям нарушений прав человека, ведется работа с письмами в адрес Центра.
Проект "Информационная правозащитная сеть" - это система поддержки и обмена информацией между правозащитниками России. В рамках проекта создается компьютерная сеть контактов с региональными правозащитными организациями, распространяется юридическая и образовательная литература. Материалы о работе российских правозащитных организаций публикуются в ежемесячном бюллетене проекта - "Права человека в России: Информационная сеть".
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. к сожалению, все ссылки на источники утрачены;
2. это, пожалуй, первая попытка осознать себя, нашу роль;
3. роль Хаирова в Фонде была ключевой, этот "серый кардинал" ждет своего историка;
4. изложенная позиция А.Д. Сахарова в отношении Фонда и шире - по поводу финансовой культуры вообще, до сих пор не изучена и даже табуирована;
5. начало конца - никто из участников Проектной Группы не поддерживал позицию Сахарова - см. п. 4.;
6. здесь серьезная ошибка автора - на самом деле Фонд выделил средства для Центра, но на собрании Проектной Группы Сергей Ковалев, как руководитель этой Группы публично и немотивированно отказал в выделении средств, несмотря на
а) доводы американцев, что эти средства давно согласованы, последние неизрасходованные и все равно "сгорят", и
б) мои доводы, что Проект Центра был официально утвержден на собрании Московской Хельсинкской Группы, членом которой является и сам Ковалев;
результат: действия Ковалева отбросили старт Центра более чем на год, все люди и организации (включая МХГ!), ждавшие помещений, продолжали работать на квартирах;
7) реальным хозяином зданий РОПЦ и распорядителем его помещений оказался некий Скоповский, личность которого также ждет своих исследователей;
8) образование Контрольно-согласительной Комиссии с добавкой в нее арбитражных полномочий (в отличие от требуемой Финансово-ревизионной) буквально спасло Центр - оказалось, что сложная общественная структура так же нуждается в триаде разделения властей как и государство - этот внутренний суд очень выручал в неизбежных проблемах.
9) на самом деле было несколько попыток снять меня с работы по Центру и убрать из МХГ, но особенно мощными стали эти атаки когда "пошли гранты" и пр. (документы будут опубликованы).
...
Попытка реанимации (из Обращения к организациям Центра,2004)
Уважаемые коллеги, дорогие друзья.
Опыт Центра
Наш Центр, напомню, был создан по решению Московской Хельсинкской группы на собрании, где я предложил такой проект, мотивируя это как реализацию пожелания А. Д. Сахарова о необходимости консолидации правозащитников.
К сожалению, я не могу восстановить этот источник, но твердо помню, что видел это интервью Андрея Дмитриевича (если он его и вправду давал) и поразился не столько точности задачи, сколько ее очевидности – для такой огромной и значимой страны совершенно необходима и мощная, слаженная, консолидированная общественная активность.
Далее началась тяжелейшая подготовка и реализация идеи – собрать вместе правозащитные организации разного профиля. При этом совершенно неожиданной проблемой оказалось не столько привычное давление властей, сколько необыкновенно жесткое, даже жестокое противостояние Центру со стороны, казалось бы, его очевидных друзей.
В то самое время практически все организации Центра работали по наиболее тяжелым, «полевым» проектам, причем делали это без необходимого организационно-управленческого опыта, часто двигаясь вслепую. Западные и отечественные курсы и тренинги были действительно необходимы, но уже сама обстановка общественно-политической неопределенности, постоянной угрозы реставрации диктатуры не позволяла слышать наших тренеров и учителей. Мы жили и работали в экстремальных условиях, потому и реакция на обучение была неадекватной.
На Центр обрушился гигантский поток посетителей, люди искали защиты у нас, ибо государственные институты были, по–сути, разрушены.
По мере сил мы делали самое важное – помогали людям в то критическое время. Мы пытались снизить социальную напряженность, показать народу, что он не брошен на произвол судьбы, что не все демократы занимаются отвлеченной политикой и разговорами. Именно прямая помощь людям была отличительной чертой нашего Центра, входящих в него организаций.
Этот же принцип «прямого действия» был положен и в основу успешного фандрейзинга - фондам было трудно отказывать Центру на фоне столь очевидно «фронтовой» работы.
Вместе с тем, мне не удалось показать западным «прогрессорам» главной их задачи. Новой России вообще и правозащитному движению, в частности, тогда нужна была не точечная, мелкая, обусловленная массой блокирующих ограничений помощь в activities, а планомерное, просчитанное и масштабное строительство постоянных и независимых центров демократии и прав человека в особых условиях большой страны после многолетней диктатуры.
Я непрерывно приводил донорам один и тот же пример. Общие размеры периодической платы за аренду помещений Центра, быстро превысили бюджет выкупа отдельного здания, о котором я просил постоянно. Но, политически, арендная плата означала финансирование владельцев помещений - бывших комсомольцев, РОПЦ, где располагались самые реакционные люди, от которых мы, правозащитники, стали зависимы даже более, чем от самих фондов, часть грантов которых, таким образом, напрямую способствовала политической дестабилизации в России, особенно в 1993 году.
«Прогрессорская» помощь Запада была важна. Но бесполезно малые, предоставлявшиеся нам на парализующих условиях гранты, выглядели особенно циничными на фоне выделения нашим фактическим противникам т.н. «гипергрантов» (Нац. Фонд подготовки кадров - $72 млн.; Росс. Фонд правовых реформ - $ 56 мл.; Бюро экономического анализа - $26 млн. и т.д.).
Объективно, такое “прогрессорство” работало и против заявленных им же задач.
Эта проблема, к счастью, сейчас уже стала и пониматься и активно обсуждаться в мире.
Таким образом, Центр, все мы, были как бы в «кольце противников», причем кольцо это непрерывно расширялось и крепло, в том числе и в связи с ростом противоречий и проблем среди самых правозащитных организаций, их лидеров, в первую очередь.
Новое время, 2004 год.
Символ внутренней политики соответствует ожиданием народа – стабилизация.
У власти кагебист, мой ровесник. Ничего личного, но риски и опасности для страны очевидны и вытекают из истории его родной организации, бывшей «вооруженной руки партии». Все надеются лишь на то, что он из категории «романтиков» в КГБ, а не «циников». Андрей Дмитриевич как-то заметил, что в КГБ было относительно большее число некоррумпированных. Я добавил бы, из нового небольшого опыта общения с ними – и сейчас там больше организованных, дисциплинированных работников, обладающих нужными нам всем качествами…
Необходимость реструктуризации и развития Центра
Госинституты, во-многом, восстановлены, начали заниматься правами людей,
Число НПО стало безмерным. Многие из них заполнили лакуны по оказанию прямой помощи людям, но, одновременно, стала невероятно изощренной их работа с фондами, грантами, «конкуренция» в этой сфере достигла совершенно немыслимых размеров.
Сочетание «права человека» и ранее адекватно не воспринимавшееся населением, стало совсем уж абстрактным, оторванным от конкретной личности, человека.
Образовалась ясно и четко очерченная «правозащитная элита», действия и амбиции которой достигли опасной черты, за которой следует уже демонстративная дискредитация всего правозащитного движения, вас и вашей работы, в том числе..
На высокой скорости идет отход от общих и «профессионально-правозащитных» морально-этических ценностей дошел до их утраты.
Масштабно нарастает кадровый антиотбор – в руководстве страны сверху донизу во множестве недостойные люди с поведенческой триадой: ложь-хамство-воровство …
Все эти факторы, общие для страны и общества, не могут не коснуться и нашего Центра, его организаций
И нет здесь ничего здесь «нового». Мы вновь на экстремуме очередного исторического цикла: гоголевская птица-тройка опять везет в кибитке жулика и прохиндея.
Вновь вернулось застойное время гоголевско-щедринских персонажей. И, как встарь, оставалось бы нам надеяться только на их естественное вымирание.
Но почему бы нам не сопротивляться такой нравственной энтропии?
Уверен, Центр может и должен сыграть в таком процессе ведущую роль, взять на себя миссию возрождения и развития настоящих правозащитных ценностей. Необязательно, впрочем, заявленную именно таким образом миссию. Но в сути своей – именно такой.
Все изложенные выше соображения должны быть положены в основы предлагаемых ниже стратегической и тактической программ развития.
Развитие Центра
Стратегия. Миссия
Центр как старейшая из новых организаций, был награжден руководителями США, Англии и объединенной Европы.
Организации Центра также имеют награды.
Поэтому Центр должен и может быть первой и основной организацией, восстанавливающей основные этические и профессиональные принципы правозащитной деятельности, ее ценностные и мотивационные основы в новое время.
Амбиции Центра будут высоки, но взвешены и прагматичны. Центр будет изучать и изменять существующее неудовлетворительное положение к лучшему
а) в себе самом,
б) в правозащитном движении,
в) в обществе, государстве
Центр будет готовить и внедрять ясную и проверенную систему правозащитных этических ценностей. Центр покажет собственный пример наиболее успешного и эффективного развития НПО, вплоть до сертифицирования наилучшего менеджмента.
Центр даст образец для подражания, будет агрессивно продвигать свои этические ценности и правозащитные технологии, свой путь изменения страны.
Тактика
Базовой тактикой будет ресурсное выживание Центра и его организаций для чего необходимо разрабатывать и внедрять новые схемы фандрейзинга, как внешнего, так и внутреннего с целью максимально устойчивого и независимого существования и развития его организаций (конкретный план – см. ниже).
Центр впервые включит ту свою часть названия - «ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ», которая ранее практически не работала.
Это означает, прежде всего, что проекты и программы Центра будут профессионально просчитаны, доказательно и коллегиально защищены.
Центр изменит свое представительское лицо, отраженное на бланке в виде Общественного совета, на представление там же лидеров его организаций. Эта установка будет основой PR-стратегии Центра.
Наш Центр, напомню, был создан по решению Московской Хельсинкской группы на собрании, где я предложил такой проект, мотивируя это как реализацию пожелания А. Д. Сахарова о необходимости консолидации правозащитников.
К сожалению, я не могу восстановить этот источник, но твердо помню, что видел это интервью Андрея Дмитриевича (если он его и вправду давал) и поразился не столько точности задачи, сколько ее очевидности – для такой огромной и значимой страны совершенно необходима и мощная, слаженная, консолидированная общественная активность.
Далее началась тяжелейшая подготовка и реализация идеи – собрать вместе правозащитные организации разного профиля. При этом совершенно неожиданной проблемой оказалось не столько привычное давление властей, сколько необыкновенно жесткое, даже жестокое противостояние Центру со стороны, казалось бы, его очевидных друзей.
В то самое время практически все организации Центра работали по наиболее тяжелым, «полевым» проектам, причем делали это без необходимого организационно-управленческого опыта, часто двигаясь вслепую. Западные и отечественные курсы и тренинги были действительно необходимы, но уже сама обстановка общественно-политической неопределенности, постоянной угрозы реставрации диктатуры не позволяла слышать наших тренеров и учителей. Мы жили и работали в экстремальных условиях, потому и реакция на обучение была неадекватной.
На Центр обрушился гигантский поток посетителей, люди искали защиты у нас, ибо государственные институты были, по–сути, разрушены.
По мере сил мы делали самое важное – помогали людям в то критическое время. Мы пытались снизить социальную напряженность, показать народу, что он не брошен на произвол судьбы, что не все демократы занимаются отвлеченной политикой и разговорами. Именно прямая помощь людям была отличительной чертой нашего Центра, входящих в него организаций.
Этот же принцип «прямого действия» был положен и в основу успешного фандрейзинга - фондам было трудно отказывать Центру на фоне столь очевидно «фронтовой» работы.
Вместе с тем, мне не удалось показать западным «прогрессорам» главной их задачи. Новой России вообще и правозащитному движению, в частности, тогда нужна была не точечная, мелкая, обусловленная массой блокирующих ограничений помощь в activities, а планомерное, просчитанное и масштабное строительство постоянных и независимых центров демократии и прав человека в особых условиях большой страны после многолетней диктатуры.
Я непрерывно приводил донорам один и тот же пример. Общие размеры периодической платы за аренду помещений Центра, быстро превысили бюджет выкупа отдельного здания, о котором я просил постоянно. Но, политически, арендная плата означала финансирование владельцев помещений - бывших комсомольцев, РОПЦ, где располагались самые реакционные люди, от которых мы, правозащитники, стали зависимы даже более, чем от самих фондов, часть грантов которых, таким образом, напрямую способствовала политической дестабилизации в России, особенно в 1993 году.
«Прогрессорская» помощь Запада была важна. Но бесполезно малые, предоставлявшиеся нам на парализующих условиях гранты, выглядели особенно циничными на фоне выделения нашим фактическим противникам т.н. «гипергрантов» (Нац. Фонд подготовки кадров - $72 млн.; Росс. Фонд правовых реформ - $ 56 мл.; Бюро экономического анализа - $26 млн. и т.д.).
Объективно, такое “прогрессорство” работало и против заявленных им же задач.
Эта проблема, к счастью, сейчас уже стала и пониматься и активно обсуждаться в мире.
Таким образом, Центр, все мы, были как бы в «кольце противников», причем кольцо это непрерывно расширялось и крепло, в том числе и в связи с ростом противоречий и проблем среди самых правозащитных организаций, их лидеров, в первую очередь.
Новое время, 2004 год.
Символ внутренней политики соответствует ожиданием народа – стабилизация.
У власти кагебист, мой ровесник. Ничего личного, но риски и опасности для страны очевидны и вытекают из истории его родной организации, бывшей «вооруженной руки партии». Все надеются лишь на то, что он из категории «романтиков» в КГБ, а не «циников». Андрей Дмитриевич как-то заметил, что в КГБ было относительно большее число некоррумпированных. Я добавил бы, из нового небольшого опыта общения с ними – и сейчас там больше организованных, дисциплинированных работников, обладающих нужными нам всем качествами…
Необходимость реструктуризации и развития Центра
Госинституты, во-многом, восстановлены, начали заниматься правами людей,
Число НПО стало безмерным. Многие из них заполнили лакуны по оказанию прямой помощи людям, но, одновременно, стала невероятно изощренной их работа с фондами, грантами, «конкуренция» в этой сфере достигла совершенно немыслимых размеров.
Сочетание «права человека» и ранее адекватно не воспринимавшееся населением, стало совсем уж абстрактным, оторванным от конкретной личности, человека.
Образовалась ясно и четко очерченная «правозащитная элита», действия и амбиции которой достигли опасной черты, за которой следует уже демонстративная дискредитация всего правозащитного движения, вас и вашей работы, в том числе..
На высокой скорости идет отход от общих и «профессионально-правозащитных» морально-этических ценностей дошел до их утраты.
Масштабно нарастает кадровый антиотбор – в руководстве страны сверху донизу во множестве недостойные люди с поведенческой триадой: ложь-хамство-воровство …
Все эти факторы, общие для страны и общества, не могут не коснуться и нашего Центра, его организаций
И нет здесь ничего здесь «нового». Мы вновь на экстремуме очередного исторического цикла: гоголевская птица-тройка опять везет в кибитке жулика и прохиндея.
Вновь вернулось застойное время гоголевско-щедринских персонажей. И, как встарь, оставалось бы нам надеяться только на их естественное вымирание.
Но почему бы нам не сопротивляться такой нравственной энтропии?
Уверен, Центр может и должен сыграть в таком процессе ведущую роль, взять на себя миссию возрождения и развития настоящих правозащитных ценностей. Необязательно, впрочем, заявленную именно таким образом миссию. Но в сути своей – именно такой.
Все изложенные выше соображения должны быть положены в основы предлагаемых ниже стратегической и тактической программ развития.
Развитие Центра
Стратегия. Миссия
Центр как старейшая из новых организаций, был награжден руководителями США, Англии и объединенной Европы.
Организации Центра также имеют награды.
Поэтому Центр должен и может быть первой и основной организацией, восстанавливающей основные этические и профессиональные принципы правозащитной деятельности, ее ценностные и мотивационные основы в новое время.
Амбиции Центра будут высоки, но взвешены и прагматичны. Центр будет изучать и изменять существующее неудовлетворительное положение к лучшему
а) в себе самом,
б) в правозащитном движении,
в) в обществе, государстве
Центр будет готовить и внедрять ясную и проверенную систему правозащитных этических ценностей. Центр покажет собственный пример наиболее успешного и эффективного развития НПО, вплоть до сертифицирования наилучшего менеджмента.
Центр даст образец для подражания, будет агрессивно продвигать свои этические ценности и правозащитные технологии, свой путь изменения страны.
Тактика
Базовой тактикой будет ресурсное выживание Центра и его организаций для чего необходимо разрабатывать и внедрять новые схемы фандрейзинга, как внешнего, так и внутреннего с целью максимально устойчивого и независимого существования и развития его организаций (конкретный план – см. ниже).
Центр впервые включит ту свою часть названия - «ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ», которая ранее практически не работала.
Это означает, прежде всего, что проекты и программы Центра будут профессионально просчитаны, доказательно и коллегиально защищены.
Центр изменит свое представительское лицо, отраженное на бланке в виде Общественного совета, на представление там же лидеров его организаций. Эта установка будет основой PR-стратегии Центра.
.jpg){kind=link}
Комментариев нет:
Отправить комментарий